Время для мага. Лучшая фантастика 2020

– Это когда меня чуть битой не уделали? – укоризненно спросил я.

– Ну так цель-то была – затеять свару, сорвать план, привлечь внимание прохожих. Бить вас, во всяком случае, никто не собирался…

Да уж, операцию ту они, помнится, провернули виртуозно. С точностью до секунды. До миллиметра.

Водитель тем временем сунулся в переднюю дверцу и, приведя автомобиль в движение, вновь отступил. Машина медленно тронулась к чернеющему овражку и вскоре шумно сгинула в нем вместе с оставленной мною царапиной на переднем крыле и вмятиной от столкновения с Бармалеем. Тот, что отправил «Приору» в отставку, что-то достал, нажал. В овражке грохнуло и полыхнуло. Взбурлило коптящее пламя.

По хрусткому щебню мы вернулись к шоссе, где на обочине нас ждала неприметная «Шкода Октавия» цвета сумерек.

* * *

– Куда вас доставить? Домой?

Спрашивали Петю.

– Эм-м… – барственно промямлил он. – Домой? Да нет, зачем же домой?.. А знаете что… (Мне почудилось даже, что он сейчас не удержится и добавит «любезнейший».) Отвезите-ка вы нас в «Напролет»… Это на углу… э-э…

– Да мы знаем, где это…

Нет, но каков наглец!

«Шкода Октавия» плыла по улице Ленина параллельно проспекту, вдалеке заходились полицейские сирены. Работал план «Перехват». Должно быть, искали черную «Приору» с тонированными стеклами. Бедный Бармалей! Да уж, повезло…

Нас честно высадили перед «Напролетом». Наверное, Петя был прав, назвав именно этот адрес. «Кружечная», разумеется, тоже еще работала, однако жутко представить, что сейчас творится на площади, да и вообще не стоило возвращаться на место пусть чужого, но преступления. Это не говоря уже о том, что «Напролет», как следует из названия, заведение круглосуточное.

– А впредь постарайтесь вести себя осторожнее… – напутствовал нас один из абреков.

И корпоративная служба безопасности канула в сентябрьскую ночь.

В странном я тогда пребывал состоянии. Больше всего это напоминало миг пробуждения, когда тщетно силишься понять, что с тобой такое было: сон или явь?

Из-за угла вывернулась и медленно прокатила по улице полицейская машина. С мигалкой, но без сирены.

Пожалуй, все-таки явь…

– На пару соточек наскребешь? – озабоченно спросил Петя.

Я даже не сразу сообразил, о каких соточках речь. Солнца? Коньяка?

– А! Ты про… Да. Наскребу…

Сквозь стеклянный фасад «Напролета» было видно, что посетителей внутри немного и все они сидят, повернув лица к телевизору, где в который уже раз показывали взрыв, сорвавший дверь в «Трактире». Потом на экране опять возник благообразный седой археолог и предъявил свою находку.

А ведь где-то я уже видел этот обломок крупной гальки… Ну конечно! Нечто подобное Петя предлагал мне выставить на продажу, когда мы с ним сразу после несостоявшейся разборки присели на лавочку в сквере! Камень, которым так и не бросили в блудницу… Неужто вправду откопали?

А тут еще вспомнился недавний Петин визит ко мне на работу. Что он тогда сказал в телефонную трубку? «Совещания завтра не будет…» Ну так его и впрямь не будет, потому что босс угодил в больницу! Нервный срыв и шишка на затылке… И все, получается, по моей вине! Наверняка ведь выпишется – уволит…

С суеверным страхом покосился я на своего друга, чье оголтелое вранье сбывалось со столь изумительной точностью.

– Петя! – вырвалось у меня. – Ради бога, Петя! Ты хоть про межпланетные санкции против Земли… больше никому… ни слова!..

Леонид Каганов, Ксения Кабак Живет такой парень

Поездка с классом в столицу в научный центр Сколково казалась Захару Попову самым ярким событием его тринадцатилетней жизни. Эту экскурсию класс выиграл на олимпиаде по химии, и в этом тоже была заслуга Захара – ведь именно он отгадал в последней задаче калий. Захара хвалили все одноклассники и даже Лиля Василькова, которая ему особенно нравилась.

Школьникам показывали лаборатории, станки, ученых в белых халатах, красивые графики на большом экране, и все было прекрасно до того момента, когда Захар засмотрелся на робота, стоящего на витрине в стеклянном шкафу, отстал от группы, побежал догонять и распахнул не ту дверь. Это оказалась подсобка: здесь не было света, валялись пустые ведра, строительный мусор, а проход перегораживал стеллаж с колбами и книгами, в который Захар с ходу влетел так, что стеллаж закачался, а одна пыльная колба собиралась даже скатиться и упасть на пол, но Захар ее подхватил. И зря: пробка вылетела, и руки Захара залила густая зеленая жидкость, светящаяся слабым радиоактивным светом. Захар водрузил колбу на место, а руки как мог вытер валявшимися на полу газетами. Но именно с этого момента и начались его злоключения. Словно разом окончилось счастливое детство, и Захар вступил во взрослую жизнь.

Вернувшись домой, Захар долго отмывал руки и почти отмыл. А потом всю ночь ему снились кошмары: будто мама, учительница химии Анна Германовна и охранник Сколково поймали его, сушили гигантским вентилятором и твердили, что он – самый негодный подросток во всем мире.

* * *