Время для перемен

И ведь какая удача, что мы с Михаилом пришлись по душе друг другу! Не иначе, это провидение Божье. Я чувствую, что буду счастлива, имея его в супругах. Ах, еще эти намеки государыни Ольги… Она так смела, так уверенна в себе. Как замечательно пользоваться ее расположением и иметь с ней искреннюю дружбу! Вот сейчас она с загадочным видом ведет меня вглубь своих апартаментов… Что же ждет меня в конце нашего пути? Некий важный разговор или какой-нибудь сюрприз? Как волнительно и… восхитительно! Восхитительно то, что грозную императрицу Ольгу очень скоро я смогу с полным правом назвать своей милой сестрицей… Представляю, что скажут мои черногорские тетушки! Только тетя Елена замужем за итальянским королем и потому имеет самодостаточное положение, а вот мужья Милицы и Станы, как и они сами, никогда не были на хорошем счету у государыни Ольги. Михаил говорил, что его сестра на дух не переносит этих безмозглых тараторок, которых зовут в Зимний Дворец только по большим праздникам. Представляю, каким злобным шипением они встретят мое замужество… Им самим достались Великие князья второго сорта без всяких жизненных перспектив, а моим мужем будет брат императрицы и будущий болгарский князь.

Личные апартаменты государыни, через которые мы с Ольгой идем в сопровождении первой статс-дамы Дарьи Михайловны Одинцовой, посещаются только весьма ограниченным кругом лиц, к которым их хозяйка испытывает приязнь и душевную близость. Почему-то мне сразу становится ясно, что первая статс-дама и ближайшая подруга государыни происходит из пришельцев. Есть нечто такое в ее облике, во взгляде… нечто неуловимое, но такое, чего нет в обычных, в «наших» женщинах. И еще – ее стать, движения. Ничего нарочитого, принужденного. Заметно, что ее грация естественна, а тело ее – крепкое и гибкое, как у гимнаста, это чувствуется даже несмотря на очень женственный наряд. Сама госпожа Одинцова, помимо статуса своего мужа, имеет в местном обществе такое же положение, какое графиня Воронцова-Дашкова имела при Екатерине Великой. К моему удивлению, помимо обязательного портрета императрицы, на зеленом платье молодой женщины были прикреплены русские и иностранные ордена. Еще по рассказам Михаила я знаю, что в ридикюле, что висит на ее руке, скрывается пистолет Браунинга, из которого она в случае необходимости готова застрелить любого, кто вызовет неудовольствие ее царственной подруги.

Но вот мы, кажется, и пришли. Я с нескрываемым любопытством осматриваю комнату, в которую ввела меня Ольга. Здесь стоит крутящееся кресло какой-то необычной конструкции, столик с множеством баночек и флаконов… С первого взгляда мне сразу стало понятно, что это место предназначено для наведения красоты. Именно здесь, очевидно, по утрам работает личный куафер Ольги, готовящий ее к очередному дню, который ей предстоит провести в образе Матери Отечества. Но зачем сюда привели меня? Загадка… Впрочем, все загадки рано или поздно находят свою разгадку, и остается лишь этого дождаться.

– Дарья! – негромко говорит Ольга. – Из нашей невесты-принцессы необходимо сделать настоящую королеву, поэтому зови сюда Арину и У Тян. У них сегодня будет немало работы. А ты, Елена, садись в кресло и ничего не бойся. Мои девочки не кусаются.

Я, повинуясь, опускаюсь в это уютное и мягкое кресло, которое обнимает меня со всех сторон. По отражению я вижу, что в комнате появляются две девушки: русская и кореянка, чем-то неуловимо похожие друг на друга.

– Девочки, – говорит императрица, ласково глядя на меня в зеркале. – Сделайте из моей гостьи такую красавицу, чтоб она одновременно являлась образцом вкуса и умеренности, и в то же время чтобы вдовствующая императрица Мария Федоровна во время встречи от изумления не могла вымолвить ни слова.

Потом она подходит совсем близко ко мне и, склонившись к моему уху, тихо добавляет:

– Должна же моя маман знать, какое сокровище досталось в жены ее сыну… Да и Мишкину тоже будет неплохо увидеть свою невесту в истинном свете, а то о ее уме он уже осведомлен, а о красоте – еще нет.

3 июня 1907 года. Санкт-Петербургская губерния, спецдача СИБ.

Молодая богатая вдова, аргентинская графиня Мария Луиза Изабелла Эсмеральда де Гусман, в прошлой жизни еврейка Дора Бриллиант, бывшая революционерка, террористка и жертва режима.