Время для Шерлока Холмса

— Это общее заблуждение, — наконец сказала Лили, — которое особенно любимо нами, американцами. Вне всяких сомнений, первые исследователи и поселенцы зачастую были строителями империи и авантюристами. Но далеко не всё. А позднее, когда огромное количество английских эмигрантов отправилось на Юго-Восток и в другие колонии по всему миру, их привлекали отнюдь не трудности и приключения и не возможность посодействовать строительству империи. Нет, их манили беззаботность и комфорт, перспектива хорошей жизни — всё равно как позднее эмигранты из Восточной Европы думали, что в Америке дороги вымощены золотом. Те, кто готов был переживать трудные времена и напасти, как раз остались дома. Уехали слабаки. Разумеется, их привлекала и возможность завладеть землёй. Ты европеец, Джон. Неужели тебе никогда не приходило в голову, насколько ленивы американцы и насколько они любят лёгкие пути и объяснения, лежащие на поверхности?

Я пришёл в ужас:

— Как ты можешь говорить такие гадости о собственной стране? Тогда, по твоей теории, и бритты ничем не лучше американцев? Ведь все мы, кроме разве что эфиопов, потомки эмигрантов!

Лили улыбнулась:

— Да, верно. Разумеется, из Англии — вернее, Шотландии, если уж говорить о твоих предках, — часто выплёскивались разные волны завоевателей, поскольку они понимали, что их самих завоюют, если просто сидеть на месте. Конечно, я не говорю про таких задир, как викинги и норманны. Кстати, ты знал, что Эрику Рыжему удалось обманом заставить отважных викингов поселиться в Гренландии, лишь изрядно приукрасив достоинства этого места? Для начала он смухлевал с названием острова, а потом убедил всех, что в этом зелёном оазисе можно скрыться от зимы, есть мясо и фрукты в своё удовольствие и ничего не делать, достаточно лишь выкупить у него бесценные земли. Завоеватели! Героическое и воинственное слово. А на самом деле все они лентяи, любящие комфорт.

— Мне не нравится то, что скрывается за этой фразой.

— Ну ещё бы, — промурлыкала Лили.

— Ты не только пытаешься разрушить мои детские иллюзии о героях прошлого, но и подрываешь мою веру в собственные причины для отъезда.

— Разумеется, я не хотела этого! Хотя, если подумать, может, и хотела. Ты же помнишь, как благожелательно я относилась к местным жителям поколение назад. Теперь они стали значительно хуже. Я вот-вот завершу своё исследование, и меня тошнит от этого места. Ещё лет шестьдесят — и нам обоим в любом случае придётся умереть.

— Да, я знаю.

Разумеется, она говорила о том, чтобы имитировать смерть. С увеличением продолжительности жизни в экологически благоприятных условиях спутника, люди того возраста, какой изображали и мы с Лили, всё ещё выглядели довольно молодо. Но пройдёт пара десятков лет, и придётся наносить грим, изображая морщины. А потом и вовсе надо будет имитировать видимые признаки старения, а затем, как Лили верно подметила, «умереть».

— Ещё шестьдесят лет на Либрации, Лили! Только представь!

— Не хочу об этом думать. Думаю, мы могли бы вернуться в Англию.

— Только после того, как закончится Возрождение и страна придёт в чувство.

— Ага, и разрешат виски и табак?

— Именно. Ты знаешь, теперь, когда Моргенталер мёртв, сторонники Возрождения могут развязать войну. Я сомневаюсь, что им удастся восстановить империю, но Земля будет не самым приятным местом, пока всё это не закончится, и даже потом сложно будет назвать её раем.

— Что ж, похоже, остаётся одно-единственное место. Я как раз планировала рассмотреть его в следующем томе монографии.

Я вздохнул:

— Приятно познакомиться: Джон Хэмиш Уотсон, марсианский доктор.

Лили хихикнула:

— Спор всегда помогал тебе осознать, что ты сам давно уже принял решение.

* * *

Оказалось, что у колоний на Марсе очень профессиональная и хорошо организованная иммиграционная служба с офисами во всех крупных городах Земли и даже с небольшим представительством на спутнике Либрация. Это меня порадовало, а вот реакция марсиан на мой запрос скорее расстроила. К моему превеликому удивлению, в виде на жительство нам отказали.

— Но послушайте, — сказал я со злостью бесстрастному и надменному молодому человеку за стойкой, — я же знаю, что вам нужны врачи, и на Марсе уж точно найдётся место для такого передового историка, как моя супруга.

Клерк широко улыбнулся:

— Нас не интересует история, доктор Макватт. — Медицинский диплом я получил под именем Хэмиш Макватт и под этим же именем жил и работал на спутнике. — Прошлое — удел Земли. Нам принадлежит будущее.

— Да, это хорошо, — нетерпеливо сказал я, поскольку меня весьма раздражала подобная склонность к пустой риторике, — но…

— Нет, Хэмиш. — Я невольно умолк, поражённый его наглостью. — Вашу жену мы бы с удовольствием приняли, поскольку она может родить будущих марсиан…

— Боже…

— …и потому что ваша профессия действительно занимает верхнюю строчку в списке приоритетов. Но вам нужно понять о нас кое-что, чего многие понять не могут. Мы не просто плодим колонии и заселяем новую планету. Мы строим новый мир, новый способ существования, создаём новое звено в цепочке эволюции.