Время должно остановиться

– Как странно звучит! – и повторила фамилию Тендринг два или три раза с отчетливым отвращением в голосе, словно ее против воли заставили обсуждать скунсов или человеческие экскременты. Потом она повернулась к Дэйзи и сиплым театральным шепотом поинтересовалась, зачем, во имя всего святого, она притащила с собой этого жуткого ничтожного простолюдина. К счастью, миссис Окэм хватило находчивости, чтобы перекрыть последнюю фразу старой леди первым предложением своего громкого и полного энтузиазма рассказа о предыдущей и совершенно случайной встрече с Себастьяном.

– Ах, так ты считаешь, что он похож на Фрэнки? – спросила Королева-мать, немного послушав ее молча. – В таком случае наш Себастьян должен выглядеть намного моложе своих лет, совсем еще ребенком.

– Он выглядит очень мило! – воскликнула миссис Окэм елейно-сентиментальным тоном, от которого Себастьяна коробило едва ли не больше, чем от оскорбительных речей ее бабки.

– Мне не нравится, когда мальчики кажутся милыми, – продолжала миссис Гэмбл. – Особенно если вокруг вертятся типы вроде Тома Пьюзи. – Она понизила голос. – А этот твой маленький человечек, Дэйзи? Он хотя бы не опасен для мальчиков?

– Бабушка! – в ужасе вскричала миссис Окэм.

Она в тревоге огляделась по сторонам и с облегчением заметила, что мистер Тендринг уже отошел в другой конец комнаты, где вносил в свой каталог статуэтки Каподимонте и стоявшее между двух окон бюро.

– Слава богу, – выдохнула она, – что он не слышал ваших слов.

– А хоть бы и слышал, – сказала Королева-мать. – По таким типам тюрьма плачет.

– Но он вовсе не из числа подобных людей, – возмущенным шепотом возразила миссис Окэм.

– Это ты так думаешь, – усмехнулась Королева-мать. – Но если ты воображаешь, что хотя бы немного разбираешься в подобных вещах, то глубоко ошибаешься.

– Я и не хочу в них разбираться, – содрогнувшись, ответила миссис Окэм. – Это нечто жуткое!

– Тогда зачем вообще поднимать эту тему? Особенно в присутствии Вероники. Вероника! – позвала она. – Ты слышала, о чем мы говорили?

– Лишь фрагментами, – сдержанно признала миссис Твейл.

– Вот видишь! – сказала Королева-мать с упреком и одновременно триумфом в голосе. – Но она хотя бы успела побывать замужем. А ведь здесь есть еще и этот мальчик. Мальчик! – властно обратилась она, глядя в никуда. – Скажи, что ты об этом думаешь?

Себастьян покраснел.

– Вы имеете в виду… О тюремном заключении?

– О каком еще тюремном заключении? – раздраженно повторила Королева-мать. – Что ты думаешь о своей новой встрече с моей внучкой?

– Ах вот вы о чем! Что ж, это, разумеется, просто поразительно. То есть я хотел сказать, насколько же забавные случаются иногда совпадения, не так ли?

Импульсивно миссис Окэм обняла Себастьяна за плечи и прижала к себе.

– Забавные – не совсем подходящее слово, – сказала она. – «Радостные» будет правильнее. Счастливые, словно ниспосланные самим Господом. Да, воистину самим Господом, – повторила она, и на ее глаза опять с необычайной легкостью навернулись слезы, а голос задрожал от переполнявших ее эмоций.

– Господь здесь, Господь там, – проворчала Королева-мать. – Ты слишком много говоришь о Боге.

– Но о Нем невозможно думать или говорить слишком много.

– Поминать Его имя всуе – это богохульство.

– Но Себастьяна действительно послал мне сам Бог.

И дабы подчеркнуть силу своей убежденности, миссис Окэм стиснула его еще крепче. С ощущением полной беспомощности Себастьян покорно позволял обнимать себя. Он чувствовал невероятное смущение. Она на публике выставляла его дурачком, причем до какой степени глупо он выглядел, можно было прочитать на лице миссис Твейл. На нем застыло то же выражение, какое он видел в тот день, когда она мучила его попытками заставить демонстративно шокировать миссис Гэмбл, – это был тот же полный жадного любопытства взгляд зрителя, перед которым разыгрывался эпизод из очень смешной комедии нравов.

– И не только богохульство, – продолжала Королева-мать. – Все время талдычить о Боге – признак дурного вкуса. Как носить жемчуга целый день вместо того, чтобы надевать их вечером, когда готовишься к ужину.

– Кстати, об одежде к ужину, – сказала миссис Окэм, стремясь перевести разговор в более спокойное русло. – Мы с Себастьяном договорились, что станем часто посещать вместе театральные спектакли и концерты, когда вернемся в Лондон. Верно я говорю, Себастьян?

Он кивнул и неловко улыбнулся. Затем, к его величайшему облегчению, миссис Окэм сняла руку с его плеча, и он смог отойти в сторону.