Время дождей

Но Ирма не слышит. Мой крик застревает в горле, а тридцать евро оказываются у официантки. Та исчезает…

Вернувшись к реальности и оценив альтернативные варианты, я признаю обоснованность поступка моей спутницы. Конфликт с официанткой – не лучшее средство для тех, кто хочет скорее убраться из этого города. И даже напротив…

Немного подумав, я извиняюсь:

– Пожалуйста, прости.

Она удивляется:

– Что с тобой?

Юмор здесь неуместен.

– Не знаю.

– Но ты была… словно пьяной, – она чуть краснеет, – и малость безумной. Вернее, совсем…

– Я выпила.

– Черт! Так никто не умеет.

– А я вот смогла.

– Ты смеешься?

– Зачем?

Ирма молчит. По тому, как дергаются ее ресницы, становится ясно – она думает, что это розыгрыш.

Как жаль…

Я с тоской продолжаю:

– Не веришь?

– Хотелось бы. Только… С бокала вина так не получится. Не опьянеешь.

– Не веришь – не надо.

– Обиделась?

– Да.

Я усмехаюсь и демонстративно отворачиваюсь к окну, черным квадратом висящим среди пейзажей. Там снова кошмар. Еще одно буйство стихии, только без молний и режущих нервы раскатов.

Ирма расстроена.

– Может, не надо? Я не хотела…

– И все же смогла.

– Твое поведение…

– Господи! Ладно… Это эмоции.

Вздох.

Тишина.

Теперь нам обеим трудно собраться с мыслями, чтобы хоть как-то вернуться к обычной жизни. Мы слишком накручены. Я – расставанием с Марком, а Ирма – погодой и нашим общением с брюнеткой.

И все ж я решаюсь:

– Ты как? Еще хочешь со мной в Париж?

– Почему бы и нет?

– А мой нервный срыв? Я ведь не успокоюсь…

– Мы справимся.

– Точно? Тебе двадцать лет.

– И что? Это мало?

– Не знаю. Наверно. Ты не психолог.

– Я лучше.

– Да ну?

– Увидишь. Хотя ты окажешься первой, кому я вот так и со всем помогу.

Я в тяжком раздумье.

– Мне неудобно.

– Да брось ты. Подумаешь, несколько дней.

– А Эмма?

Вопрос получается скромным. Но Ирма мрачнеет:

– Не стоит о ней.

И все…

Я сдаюсь ее хладнокровию и больше не требую никаких гарантий и объяснений. Что мне до Эммы? Пусть решает проблемы сама, а я буду делать только то, считаю нужным. И интересным…

– Ну, что ж. Я согласна.

Ирма кивает:

– Разумный подход. Не пожалеешь…

Подобная ясность приводит к блаженству. А жертвы не в счет. Поссорилась с Марком? С кем не бывает? Брак в нашем мире – отнюдь не гарант. Мне тридцать два. Я еще молодая. И в чувствах теперь не совсем дилетант. А значит, все будет. Вопрос лишь за малым – перетерпеть эти странные дни.

Я улыбаюсь:

– Спасибо.

– Пожалуй, пить мы не будем…

– Согласна.

– Но ты будь впредь разумнее.

– Я постараюсь. Мне и самой уже стыдно. Хотя… Это реалии. С кем не бывает?

– Ну… Я не знаю. Со мной – никогда.

Ирма смеется. Ее звонкий искренний смех на миг затмевает мое огорчение. Я даже не злюсь. Понимаю, чтобы быть лучше всех, не хватит и чуда…

Забавно.

Дурацкие мысли.

Мне хочется сделать какой-то поступок в ответ. Ищу ситуацию, чтоб проявить благодарность. Приходится мучиться…

– Я заплачу за обед.

Но Ирма сурова:

– Марина, пожалуйста, не надо.

– Мне, право, неловко…

Она возражает:

– И что? Ты думаешь, деньги… Для нас это самое главное?

Я в замешательстве.

– Вряд ли.

– Расслабься. И все.

Это ужасно, когда тебя пытаются задавить советами, будто ребенка, ничего не смыслящего в реальности. Однако сейчас я внимаю каждому слову Ирмы как откровению, ниспосланному всевышним. И признаю, что желание спорить лучше отставить…

– Я постараюсь.

– Вот и отлично. Тебя успокоить – дело нехитрое.

Я улыбаюсь.

Невероятно, но вместо закономерного в такой ситуации раздражения, я чувствую легкость, переполняющую мое сознание. Мне хочется встать, оторваться от грешной земли и гордой птицей подняться над этой планетой.

Но тут гремит гром.

Мне становится дурно.

– Похоже, нас ждет повторение вчера.

Она возражает:

– Навряд ли.

И хмуро глядит на тарелку…

Реальность? Игра?

Я снова в прострации. Происходящее там, за окном, не вяжется с тем, что творится внутри ресторана. Меня рвут сомнения.

– А как мы обратно дойдем?

В ответ – тяжкий вздох.

– Разберемся. Пока еще рано.

– А Поль… Он в отеле?

– По правде сказать, я не знаю. Мы не общались.

Я округляю глаза:

– Вы что, поссорились?

– Нет.

– Извини.

– Понимаю… Но мы же с ним порознь… Каждый в своих номерах.

Меня чуть смущает это странное оправдание Ирмы, однако, подумав, я не лезу в их отношения. Они же друзья. Разберутся и сами…

– А что? Ты соскучилась?

Ирме смешно.

Бесстыжая!

Я, впившись в Ирму глазами, неловко шепчу:

– Вероятно.

И все.

Такого признания более чем достаточно, чтобы открыться и избавить ее от сомнений. Я влюблена… И теперь эта тайна известна и ей.

– Не сердись.

Я вздыхаю:

– А что остается?

– Надежда.

В отчаянии я усмехаюсь:

– На чудо?

– Не знаю. Просто надейся. У Эммы и Поля все не так просто.

– Но он говорил…

– Эмма изменчива. Тут не поспоришь.

– Она его бросит?

– Хотелось бы.

– Ты… тоже замешана в этом безумии?

– Мы же любовницы.

Я каменею.

– А ты жаждешь большего?

Ирма в раздумии.

– Да. Вероятно.

Уже веселее.

Какая интрига! У всех есть желания. И вроде бы даже они совпадают. Но вот незадача. Признания, признания… А все как и прежде. Такое бывает?

Я долго жую слишком жесткое мясо. Потом замечаю:

– И что же нам делать?

– Ждать.

Как отрезала.

Ладно. Прекрасно.

– А если не ждать? Если действовать?