Время ереси (СИ)

- Допустим, Исмиру, - неохотно ухмыльнулся атморец. – Я служу ему и так – но ты пока не Исмир… пусть и наречен им. Я не нарушаю букву клятвы. Но мне стоит защищать тебя, поскольку ты станешь его сосудом… и по другим причинам, которые не относятся к присяге.

- Это как-то… сомнительно, - честно высказал своё мнение Силгвир.

Рагот не стал спорить.

- Даже если я клялся в верности лично тебе, кто бы ты ни был, - атморец сузил глаза, - я не сказал ничего, кроме того, что буду служить тебе, как служил Алдуину. Я защищал Алдуина, я готов был умереть за него, я никогда не бросил бы ему вызов – но также никогда мне не доводилось выполнять его приказов. Поэтому я не должен тебе ничего, кроме защиты.

- Это еще сомнительней, - буркнул Силгвир. – За все столетия твоей жизни ты не разу не выполнил приказ Алдуина?

Рагот сухо рассмеялся, поднимаясь на ноги. Временные потоки вздрогнули, готовясь расступиться.

- Я не лгу тебе. Я сказал тебе всё, что должен был.

Последние его слова едва слышным снежным шорохом скользнули из-за границы схлопывающихся мгновений:

- Ты даже не знаешь, что такое – Алдуин.

***

Массер потихоньку таял, с каждой ночью укутываясь темнотой всё сильнее. Силгвир вначале считал дни, потом сбился и перестал. Горная тропа ветвилась, петляла и становилась всё уже; им приходилось карабкаться по грудам камней там, где время обрушило путь, приходилось брести в облаках, скрывающих всё вокруг белой пеленой, приходилось ночевать у старых Стен Слов с полустертыми рунами. Эта дорога в Скулдафн не была добра к путникам никогда, говорил Рагот, но в храм Алдуина приходили лишь в час нужды. Подняться к нему человечьими тропами было настоящим испытанием для рабов.

Да, подумал тогда Силгвир. Будь он древненордским паломником, точно оставил бы эту затею и вернулся в теплые предгорья молиться богам, чьи храмы стояли не на краю света.

Он разучивал наизусть древние восхваления Пожирателя Миров, читая их на попадавшихся Стенах. Он уже запомнил все руны, и те, кто вырезал их на каменных менгирах, были несомненно аккуратнее, чем Рагот. Письмо Рагота было попросту не разобрать. Силгвир бился над начерченными им закорючками добрый час, после чего сдался и сообщил атморцу, что курица и та писала бы ясней. Тот без особой обиды плюнул и сказал, что не его это дело, заниматься придуманной мерзкими эльфами мерзкой письменностью, и вообще, на пути полно Стен Слов.

Несколько раз им пришлось посреди ночи отбиваться от голодных снежных троллей, дважды ледяные привидения преследовали их в облачном тумане. Козы попадались всё реже, и Силгвир возблагодарил небо за то, что догадался взять с собой сухарей и каши из рощи Кин. Однажды он увидел снежную лисицу с роскошным мехом, вначале даже подумал: мерещится в облачной завесе, но проверить, обман это или нет, не успел: Рагот отвесил ему крепкую затрещину, едва завидев лук в руках Драконорожденного, и пояснил, что лис – это священный тотем Исмира, а на священные тотемы нельзя охотиться, не помолившись предварительно как-то по особому их богам. Как возможное воплощение Исмира, Силгвир хотел было поспорить, но передумал: рука у атморца была тяжелая, а отношения с богом-покровителем напряженными.

- Мы близко к концу пути, - Рагот поднял голову, глядя туда, где острые вершины Велоти заслоняли звёзды на небосводе. – Раньше тем, кто проходил тропой паломников от начала до конца, даровали благословение драконьи жрецы. Ищущие силы и жаждущие знаний с равной страстью отправлялись в подобный поход.

Рагот хмыкнул, дернув уголком рта.

- Конечно, когда вся эта дорога была залита кровью, мы даровали благословения всем подряд. Пока хватало сил. Мы сейчас шли по костям, Довакиин… вся эта тропа усыпана мертвецами, только земля скрыла их.

Он зачерпнул ладонью магическое пламя костра и пролил его на камни. Волшебный свет беззвучно расплескался по земле и медленно растаял, пожранный темнотой.

- Может, им стало теплей от моих костров, - тихо сказал Рагот. – Славные были воины.

Силгвир помолчал немного, позволяя тишине согреть и растворить непрозвучавшую скорбь. Она ощущалась достойно. Пусть он и не знал, сколько на самом деле было достоинства в битве за Скулдафн, после которой даже Меч Исмира признал своё поражение. Войны не бывают красивы, а драконья война была страшней прочих.

- Как ты собираешься воскрешать Накриина?

- Накриин, - поправил его Рагот. Отрешенно взглянул в танцующее рыжей змеей пламя. – Одно из величайших сокровищ Скулдафна – врата в Совнгард. Когда они открыты, энергия плещет из них, как извергало бы Море Призраков воду, откройся ему подобный путь. Накриин хранила проход в Дом Шора много лет; искушения не заставят ее уйти.

- А тебя? – Силгвир вопросительно взглянул на атморца, но не сумел прочесть выражение его лица. Тот чуть прищурился.

- Не мне решать.

На следующий день Рагот остановил его перед входом в новое ущелье. Тропа вилась дальше, проходя меж двух высоких, нависающих черными стенами над ней скал – даже на такой высоте солнечный свет не мог пробиться туда и осветить дорогу.