Время ереси (СИ)

И, развернувшись, молча зашагал к выходу, не попрощавшись ни жестом, ни словом. Силгвир растерянно оглянулся на Вольсунг. Та устало опустилась за стол, отбросив длинные белые косы за спину.

- Иди за ним, - тихо велела ему жрица, когда чернота за дверьми отправила служителя Исмира в иную Эру. – Если он не защитит тебя, то больше никто не защитит тебя, Конарик.

Силгвир нагнал Рагота у трибун, нависавших над огромной площадью, полусожранной обвалами и струями водопада. В подземной черноте тусклое сияние светящихся грибов и далекий огонь каменных светильников позволяли различить лишь серые очертания.

- Что ты ходишь за мной хвостом, маленький эльф? Совет признал тебя Конариком, любой теперь готов умереть за тебя и убить по твоему слову. На что тебе я? Если тебе нужна чья-то голова – я принесу ее тебе, если начнется война – я пойду впереди с твоим стягом, но сейчас оставь меня.

В голосе Рагота звучало что-то сложней обычной усталости – и Силгвир не мог понять, что.

- Ты чего, - растерянно сказал Довакин. – Ну, хочешь, сходим в Форелхост вместе?

Рагот покосился на него с выражением, которое очень кстати украла темнота. Силгвир был этому даже рад.

- Нет.

- Ладно, - не стал спорить Силгвир и осторожно подобрался поближе к жрецу, встал рядом на краешке каменного выступа, нависающего над площадью. От высоты, теряющейся во тьме, захватывало дух; шум водопада многократно отражался от стен и звенел, казалось, отовсюду. – Что она тебе сказала?

Рагот долго молчал.

- Правду, - только и ответил он. – Вольсунг никогда мне не лгала. В мечтах о славе прошлого я совсем забыл, что такое истинный Совет Бромьунаара, и каково там мое место. Она напомнила мне. Быть может, и прав Хевнораак, перед смертью пославший их всех лизать зад козлу. Его здесь считают безумцем, только даже он до сих пор не натравил своих мотыльков ни на одного из Голосов Бромьунаара, а я… если я отправлю в Совнгард кого-то из них, кем тогда назвать меня?

Силгвир честно признался себе, что, кроме части про козла, ничего не понял.

- Слушай, Хевнораак совсем поцелованный Шеогоратом, но ты тут при чем?

- Если доживешь до дня, когда наденешь маску, поймешь, - без тени смеха ответил Рагот. Силгвиру становилось откровенно не по себе от его слов, но он чувствовал, что не добьется от Меча Исмира ничего понятней уже сказанного.

- Расскажи мне про Азидала и Мираака, - попросил он, понадеявшись, что жрец не оставит его без ответа. – Я сегодня снова видел сон – как будто, знаешь, кусочек его памяти – о том, как его убили… что там на самом деле было?

Ладонь Рагота крепко легла на его плечо, и портал взвихрился вокруг искрящимися потоками магии – чтобы растаять в соленом ветру на пепельном побережье. На юго-западном побережье, у Камня Земли: к северу по кромке залива виднелись высокие стены Вороньей Скалы.

Силгвир посмотрел на землю у себя под ногами. В футе от его сапог морской прибой лениво целовал берег.

- Это была славная битва, - сказал Рагот. – Это был не честный бой, но казнь, жестокая и ясная в своей жестокости; и все равно они сражались славно, не зря столько песен сложили о том. Говорят, мы выбрали Валока для этого – но он пришел сам, полный гнева и желания справедливости, и предложил свой клинок. А мы… мы вдохнули в него силу богов. Каждый из нас. Частицу силы бога-покровителя жрец может даровать с благословением – довольно и одной, а он получил восемь. Он сам был словно Исмир, сошедший с небес: даже Исграмора я не видел таким, а ведь я видел его под знаменем Пяти Сотен. И сила Исмира отколола земли Мираака от Скайрима – я слышал эхо собственного Голоса, но Мираак пережил этот удар, не знаю, как, но пережил его.

- Так же, как ты, - прошептал Силгвир.

Рагот резко повернул голову к нему.

- И об этом ты знаешь?

Вздрогнув, словно очнувшись ото сна, стрелок непонимающе поднял глаза. Он и сам не знал, почему сказал это – точно какая-то из нитей в клубке воспоминаний привела его к чему-то иному, лежащему вне доступных ему пределов.

Будто бы это и вовсе сказал не он.

- Вы можете жрать драконьи души, быть может, ему и хватило, чтобы выстоять тогда… – Рагот не стал дожидаться объяснения. – Любого смертного убило бы на месте. Быть может, он чему-то все-таки научился. Так или иначе, милость Мары стала его гибелью. Мы все слышали это. Ее рука направила клинок Валока, когда он пронзил сердце предателя.

- Он хотел хорошего для людей, - зачем-то сказал Силгвир. – Мираак. Он… был куда больше достоин имени Исмира, чем я… и имени Конарика.