Время ереси (СИ)

- Не был он достоин ничего, Довакиин, - устало сказал Рагот. – Дураком он был. Понятно, отчего – по молодости власть да сила кровь кипятят получше самого хмельного меда, но это его и сгубило. Азидала тоже. Нет, не на первом столетии жизни, но в итоге… а, впрочем, он может и нас в том винить. Что дали ему маску, когда он на коленях умолял нас учить его. Он заслужил свою силу, а вот справиться с ней не смог. Жаль: он могущественен, и для такого человека стать пешкой Херма-Моры… обидно. Мне было бы обидно. Но никто из нас уже ничего не может с этим сделать. Вернем Азидала – он отправится в Обливион снова спустя очень краткое время. Он и сам это понимает.

- Он не попытается меня убить перед этим? – с опаской уточнил Силгвир. Рагот хмыкнул.

- Нет, ты его не интересуешь. Он отправится искать снежных эльфов.

Снежных эльфов.

Силгвир тяжело вздохнул.

Он помнил, где видел последних подлинных снежных эльфов – и оставил в живых лишь одного из них. И ему решительно не приходила в голову мысль, как примирить сумасшедшего древнего служителя драконов и Хермеуса Моры с тем фактом, что его месть снежным эльфам потеряла актуальность четыре тысячи лет назад.

- Есть охота, - грустно сказал Силгвир. – Пойдем в Воронью Скалу? Ты там трактирщика немного придушил, правда…

- Зато нальет бесплатно.

- Главное, чтобы под себя бесплатно не налил…

Рагот одобрительно хохотнул.

- Может, из тебя и выйдет неплохой Конарик. Но с ушами надо что-то сделать. Мелкий Конарик – еще куда ни шло. Остроухий Конарик – позор всего Культа…

Земля под ногами едва ощутимо вздрогнула, а спустя несколько долгих-долгих секунд и южный ветер принес отголоски яростных Криков. Дождавшись, пока эхо Голосов от кургана Колбьорна стихнет, Рагот хмыкнул.

- Спорим на три кружки, что без меня они ни на что Азидала не уговорят?

- Лопнешь.

- Не лопну. Три кружки и ни глотком меньше.

- Ты же о моей смерти споришь. Они меня с его помощью убить собираются.

- До конца Времени рукой подать, Конарик. Можем поспорить о чьей угодно смерти, если тебе так хочется, но не меньше, чем на три кружки.

========== Глава 23. О важности клятв ==========

В гениальной простоте идеи мудрейшего из Голосов Бромьунаара Вокун начал сомневаться примерно в тот момент, когда не увидел ни малейшей искры радости в глазах человека, вернувшегося из гибельных бездн Апокрифа в светлый мир живых.

- Спасибо за воскрешение, конечно, - сказал он, поднимаясь из саркофага, - хотя я бы справился и сам. Мне нет дела до ваших бед, поэтому можете оставить меня в покое и уходить.

О нем говорили – легендарный маг, изучивший искусство волшебства у всех народов Тамриэля и одного лорда дэйдра. Не знающий страха и жалости убийца, чьим именем пугали детей среди снежных эльфов, ибо от него не было спасения. Верный служитель, своими силами преодолевший путь от раба до повелителя.

Гениальный изобретатель. Великолепный воин. И невыносимо трудный человек.

Азидал.

- Мы уже сказали тебе о состоянии мира, - Морокеи вполне определенно начинал терять терпение. – Исчезновение Алдуина в конце кальпы касается не только Совета. Думаешь, мы обратились бы к тебе за помощью, если бы был иной выход?

- Я думаю, что вы за гранью абсолютного отчаяния, если вернули чрезвычайно опасного прислужника Херма-Моры к жизни. Именно поэтому я могу диктовать вам любые условия, и вы их сожрете, потому что вам не получить нужные вам знания без моей помощи, - спокойно и самую малость снисходительно объяснил Азидал. – А теперь пошли вон из моей гробницы.

Кажется, именно тогда божественное терпение Светоносного Ока резко подошло к концу.

Укрепления из балок дрожали и пошатывались, жалобно поскрипывая в тон яростным Перекрикиваниям двух служителей Джунала. Из глубин кургана веяло древней магией, за секреты которой любой маг Четвертой Эры с радостью продал бы душу. Драугры подавленно топтались у выхода наружу, благоразумно не смея вмешиваться в Беседу повелителей: сила, что сейчас гремела глубоко под землей, наверняка обратила бы их в горстку серого праха.

Вокун сел на пыльный камень рядом с заброшенным местом раскопок кургана и мрачно задымил трубкой. Южный табак был единственным средством, приносящим облегчение, в последние двести лет – правда, только потому, что васаби и снегом радости он старался не злоупотреблять. Вокун надеялся, что конец Времени настанет прежде того дня, когда его кисет опустеет: в проклятой Четвертой Эре разыскать настоящий катнокейский табак представлялось совершенно невозможным.

И его сомнения в том, что Морокеи удастся убедить Азидала в необходимости помочь Совету, крепли. Даже не потому, что Азидалу действительно было наплевать на конец Времени после четырех тысяч лет в липких щупальцах Херма-Моры. Скорее, потому, что Азидал терпеть не мог Голоса Бромьунаара – никого, кроме предыдущего Конарика и чуть-чуть Рагота. Рагота он, впрочем, ненавидел или по крайней мере пытался ненавидеть. Но терпел.

Вокун подозревал, что для того имелись вполне достойные причины.

***

- Об этих шпионах… ты думаешь, они неспроста следили за Бромьунаром?