Время ереси (СИ)

Питала…

Огонь внутри перестал быть беззвучным.

Питала Время.

Что-то тяжело двинулось в промерзшей до хрустального звона клетке ребер, двинулось, замерло и неохотно отпустило второй удар. И – уже уверенней – забилось разлаженным гулким ритмом, медленно-медленно, не в силах вернуться к прежнему ходу.

Когда время отбросило обледеневшее мгновение в прошлое и продолжило существовать, Силгвир наконец-то смог закричать.

***

Вокруг него была только тьма, прошитая холодом так, что, казалось, воздух зазвенит тончайшими волокнами льда от неосторожного движения. Тьма вверху, тьма внизу, тьма повсюду, и только слабый свет, источаемый магическим посохом, рассеивал ее.

Силгвир подобрал его с хрупкого, рассыпчатого снега. Древко посоха удобно легло в ладонь, и оскалившаяся драконья голова на навершии засияла чуть ярче, бросив бесценные капли света на серую пыль на белом – всё-таки белом – снегу.

В пыли безразлично поблескивала металлом мертвая орихалковая маска и – белый на белом – потускневший атморский клинок.

Силгвир вспомнил ослепительно яркую вспышку, заслонившую его от верной гибели – и вспомнил, как портал прожег насквозь пространство и Пустоту, время и Безвременье, чтобы…

Всё это становилось столь ясным сейчас.

Рагот знал, что им не убить Партурнакса. Не мог не знать. И потому призвал силу Исмира, которой не было равных в искусстве разрушения, и направил благословение бога на самого себя, зная, что не выдержит этой силы. Силгвир видел это. Партурнакс видел это. На краткие мгновения, что растянулись в вечность боя, Рагот принял Корону Бурь, чтобы соткать из божественной силы клинок, способный убить дракона.

Именно тогда Силгвир ударил Драконобоем.

И Партурнакс обманул его.

Он не стал заслоняться от Крика Смерти, не стал пытаться избежать его – он принял его разрушительное знание, позволив сути смертности уничтожить его собственную суть Дракона. Он выучил Крик, который не мог выучить ни один из рода Dovah.

И перед смертью выдохнул его обратно: на людей, что не были более людьми.

От Драконобоя не было спасения. Силгвир видел, как волна смерти шла сквозь магические щиты Рагота и обращала в прах доспех из чешуи детей Вечности. Он знал, что им не выжить. Рагот тоже понял это – пусть он и не слышал Драконобой прежде, он ощутил его суть и узнал его истинную силу.

Тогда Меч Исмира сделал единственное, что ему оставалось.

AE ALTADOON, AE MNEM.

Силгвир помнил, где слышал эти слова, этот приказ на Эльнофексе, ломающий сами основы мира. Он слышал его при обороне Бромьунара. И там же он чувствовал этот мертвенный пустой холод, только в тысячи, тысячи раз слабее.

Всю мощь Короны Бурь, смертоносного благословения Исмира, Рагот обратил против дракона. Против Великого Дракона.

И удар, что мог на самом деле убить Партурнакса, раздробил Время на множество сверкающих осколков, словно дворцовый витраж, и выпустил Ака на волю. Это не спасло от Драконобоя – лишь открыло границы, что прежде было не под силу преодолеть. Прорыв Дракона стер черту между нынешним миром и остатками прошлого, поэтому требовался всего лишь один портал, чрезвычайно мощный портал, способный прошить насквозь Море Призраков: с вершины Глотки Мира до южного берега Старых Лесов.

Драконобой нашел бы их в любой точке Тамриэля, быть может, даже в любом времени. И поэтому Рагот сделал единственное, что мог успеть сделать – скрыться от него за пределами Тамриэля и за пределами времени.

Только у него не хватало энергии на портал.

Жертвоприношение могло это исправить.

В сером пепле не было ни капли жизни. Силгвир не осмелился коснуться его рукой, не отважился еще раз провести пальцами по орихалку, который уже сковала ледяная пленка. Дышать было тяжело от холода и от боли.

Он не знал, что сказать напоследок. Что говорить, обращаясь к мертвому праху, и как прощаться с тем, кто не сомневался ни секунды, прежде чем отдать жизнь за своего друга согласно клятве. Пусть даже клятва эта была принесена в минуту ненависти.

Он не мог больше оставаться здесь.

Силгвир поднялся со снега, оперевшись на посох; драконья голова слабо сплюнула несколько светоносных искр.

- Пусть… пусть свет сопровождает тебя на пути в Совнгард, - прошептал Силгвир, не слыша собственного голоса. Так провожали погибших в бою на Севере, но эта короткая фраза отняла у него, казалось, четверть сил. Время здесь, на Атморе, едва-едва продолжило ход, едва-едва натянуло тонкую вуаль возможности на каркас мира, и любое лишнее событие грозилось ее прорвать.

Он должен был уходить до того, как холод выпьет остатки энергии из него самого и из волшебного посоха, который продлевал его жизнь до этих пор. Куда-нибудь. Ведь Рагот не стал бы открывать портал на Атмору, зная, что и здесь их ждет неминуемая гибель.

По крайней мере, это было единственное, на что он мог надеяться.

Силгвир опустил навершие посоха к земле и посмотрел вверх: если над Атморой сияли те же звезды, что и над Тамриэлем – а если она лежала просто за Морем Призраков, то так и должно было быть – он мог бы искать дорогу по ним.

Звёзд над Атморой не было.