Время гладить кошек [litres]

– Не надо, Феля. Мне некомфортно, я все время чувствую присутствие твоей жены.

– За нее не переживай. У нас с ней подписан договор свободной семейной жизни, и никакого вранья.

– То есть она знает, что мы сейчас с тобой здесь?

– Ну, конечно.

– Ну ты и подлец.

В этом месте она должна была вскочить на ноги и броситься из комнаты, но этого не случилось, что крайне удивило жену, сидящую в шкафу. На мгновение ей стало жалко мужа, который мог потерять девушку, а это значило только одно, что дня три, а может быть, даже целую неделю он будет молчалив и недоволен, а этого жене никак не хотелось. Больше всего она не любила игры в молчанку, никогда не знаешь, что стоит за этим молчанием. Но с другой стороны, ей импонировало, что муж ее не держался за юбку этой барышни, позволяя себе такие фривольности. Он был честен и открыт, не было в его словах лжи. Так вот она какая – настоящая свобода мысли. Когда ей не надо проходить через фильтр.

– Ты как хочешь это назови.

– Скука. Одна скука, другая – сука. Я понимаю, тебе с ней скучно.

– Нет, но не так весело.

– Мерзавец.

– Именно, с ней мне не хватает тех самых приятных мерзостей, которые для тебя так естественны.

– Так ты ее любишь?

– Да, но сегодня я люблю тебя.

После этого в комнате наступила тишина. Надя долго прислушивалась и не могла понять, что происходит. Только невнятный шепот в кавычках скрипящей кровати.

Наде вспомнился тот самый первый раз, когда Феликс привел ее к себе в гости. Он прямо как сегодня поставил Робертино Лоретти, как под его сладкий голос они танцевали, молча глядя в глаза друг друга, пытаясь разглядеть там любовь. А когда они потом лежали на диване, прямо в одежде, она все смотрела на этот огромный старинный шкаф.

– Что ты там увидела?

– Какой он огромный, я бы сказала – великий. В нем можно жить.

– Нет, там уже квартируют скелеты.

– Много их у тебя?

– Достаточно.

– Ладно, тогда я буду жить на этом диване.

Она закрыла глаза, как в тот самый раз, и в этот момент раздался выстрел. Надежда вздрогнула и выскочила из шкафа.

– Убили! – завопила случайная гостья.

– Уймись, дура! Это шампанское. Ты не против? – Сделал вид, что ничего не произошло, муж. Он сидел на кровати с бутылкой шампанского, голый, жалкий, любимый. Он сидел и в упор смотрел на свою жену и не знал, куда ее деть, эту чертову бутылку шампанского, которое выпустило из горлышка пену, совсем не праздничную, а будто в припадке эпилепсии.

– Конечно, против. Втроем? Ты за кого меня принимаешь? – прикрываясь одеялом, с виноватой улыбкой глядела то на Фортуну, то на свой лифчик девушка. Он лежал на полу, и ей, чтобы его достать, надо было слезть с кровати.

– Ты живой! – Бросилась к ногам Феликса Надежда.

– Дорогая. Ты неправильно все поняла. – Наконец поставил на пол бутылку шампанского бедный Феликс.

– Я? – спросила Надя.

– И ты тоже. – Наконец начал приходить в себя Феликс. – Надя, я же тебя просил сидеть тихо. Лучше бы ты пошла прогуляться.

– Да, я пожалуй пойду.

– Нет, лучше я, – робко предложила незнакомка.

– Вы только не беспокойтесь, я вам больше не помешаю, – подала жена лифчик девушке, прежде чем исчезнуть за дверью.

– Вот и славно. Только обязательно возьми зонт, там дождь идет, – кинул ей вдогонку Феликс, радостно вздохнул такой развязке. – Обожаю шампанское. – Разлил по хрупким бокалам игристое.

«Только вот шампанского в тот день не было, – сокрушалась Фортуна спускаясь бегом по лестнице. – Как же я не догадалась, что это шампанское, вот дура. Так и сидела бы себе в шкафу, а сейчас на улицу, под дождь, бродить одной неизвестно сколько».

– На самом деле я так испугалась, что убили моего Фелю. Я так рада, что он жив. Я бы себе этого никогда не простила.

– А зачем ты полезла в шкаф?

– Так мне Феликс сказал, что я могу и в шкафу посидеть.

– Извращенец. Почти как в фильме «Эммануэль».

– Я боялась, неизвестно кто к нему придет. Я боялась за его жизнь.

– Оба извращенцы. Вы извратили само понятие любви.

Надя

Потом была лекция на тему личных границ и свобод, потом он мне выписал выговор, он всегда мне выписывал гадости, если я нарушала правила нашей игры, и всегда грозил уволить.

А правила были до банального просты:

Жена обязательно должна быть счастливой.

Муж – творец этого счастья, но для творчества ему нужно вдохновение. Музы.

У всех должно быть пространство для маневров и свобода. Свобода эта заключается в том, что муж должен обеспечить, а жена не должна себе ни в чем отказывать, как только девушки начинает экономить на собственных желаниях, здесь женскому счастью и приходит конец.

Жена – солнце, она не должна бросать тень.

Никакой ревности и никаких капризов.