Время гона

Соня работала на большом предприятии, и вскоре на неё обратили внимание. Действительно, молодая, миловидная, не курящая, не вульгарная скромная женщина не могла не привлечь внимания мужчин. Она даже пару раз сходила на свидание, испытывая ощущения дежавю. Но этим всё и закончилось. Непроизвольно она сравнивала их с Айком, и они проигрывали. Мать о свиданиях знала и только вздыхала, когда Соня очень скоро возвращалась домой с пасмурным задумчивым лицом.

Снова и снова она думала о том, что же пошло не так в их с Айком отношениях. В его любви она уже давно не сомневалась, хотя он не дарил ей драгоценностей и громадных букетов из роз, не стоял на коленях и не носил на руках, но Соня была уверена, что настоящая любовь не нуждается в демонстрации внешних проявлений. Сейчас, когда обида улеглась и не была столь острой и болезненной, она порой думала, что они с Айком могли бы быть счастливы, если бы он не был вожаком. Ведь счастливы же Аллочка и Олег! На самом деле их семью разрушили две проблемы: его нежелание видеть в ней личность, грамотного специалиста, а не только женщину, с которой ему хорошо в постели и мать его дочерей. Второй грандиозной проблемой она считала неприятие её стаей в качестве пары вожака. Айк постоянно ссылался на главный Закон Стаи, который был основополагающим в жизни волков, но как он работает применительно к ней? Возможно, она сама виновата, что никогда не интересовалась, как использовать этот Закон? Как она могла напомнить своим обидчикам о том, что они нарушают его? Подавать на них в суд, раз Айк не мог вызвать всех их на поединок? Но какой суд станет рассматривать нарушение закона волчьей стаи? Она подумала, что, наверно, такие вопросы должен обсуждать Совет, но ведь его члены сами нарушали его!

Когда она уезжала, Айк просил прощения. Соня видела, как мученически исказилось его лицо, какая боль плескалась в тёмных глазах. Тогда она прямо-таки ненавидела его за всё, что ей пришлось пережить, но теперь… . Она не знала.

На-днях Оля вдруг выдала: - папа де? - Соня аж растерялась, не зная, что сказать. Надюша ещё говорила совсем плохо, но понимала отлично, и теперь обе дочери требовательно смотрели на неё, ожидая ответа. К счастью, они были так малы, что не составляло труда отвлечь их внимание, что Соня и сделала, предложив почитать им любимую книжку.

***

Звонок раздался поздно вечером. Незнакомый мужской голос сухо сказал: - приветствую вас, Софья Михайловна.

- Здравствуйте, - растерянно ответила Соня, - а вы кто?

- Моя фамилия Лукьянов и я… был другом Айка.

- Как…был? - она чувствовала, как ослабели ноги и поплыло в глазах. Услышав, как дрогнул голос у дочери, подошла встревоженная Анна Витальевна. Глянув в Сонино лицо, торопливо подставила ей стул. - Что…случилось…?

- Айк…, - мужчина тяжело сглотнул комок в горле, - он погиб. - Соня обмякла на стуле, телефон выпал из бессильно упавшей руки.

***

Семья Рубцовых не могла припомнить ещё одной такой страшной ночи, как эта. Когда Соню привели в чувство, и она увидела перед собой встревоженные лица родителей, она сразу вспомнила всё и тихо завыла, закачалась на стуле, а потом сползла на колени и с силой ударилась головой и сжатыми в кулаки руками об пол. - Я! Я! Это я убила его!! Мама, я бездушная распоследняя тварь! Он просил меня потерпеть, уговаривал не уезжать, а я… Я люблю его, мама! Я жить не хочу без него! - Перепуганная Анна Витальевна прижимала Соню к себе, уговаривая успокоиться, взять себя в руки ради их с отцом, ради детей. Михаил Иванович трясущимися руками накапал в кружку валерьянки, подал дочери. Стуча зубами о край, она выпила её, со стоном, до крови, вцепилась в руку, чтобы не закричать, не завыть снова от охватившего её отчаяния.

Кое-как родителям удалось её немного успокоить. Соню усадили в кресло, налили горячего чая. Её трясло, она не замечала катящихся слёз, сердце сдавило, как в тисках. Мать взяла её за руку, принялась растирать ледяные пальцы.

Михаил Иванович осторожно спросил: - если там…что-то случилось, почему же Аллочка тебе не позвонила? Она ведь знает, наверно?

Надежда вспыхнула в Сониных глазах: - да, папа! Может, этот Лукьянов что-то недопонял?? Если бы Айк…, если бы с ним что-то случилось, Алла мне бы позвонила! Может, он тяжело ранен?? Они ведь…звери проклятые, хищники, дерутся всё время! Я ей сейчас позвоню! Телефон! Пожалуйста, мама, где мой телефон?! - её мобильник так и валялся на полу, Михаил Иванович поднял его:

- Соня, времени двенадцать ночи, удобно ли сейчас звонить?

- Нет, я позвоню…, - захлёбываясь слезами и рвущимся из груди отчаянным звериным воем она не могла вспомнить, какие кнопки нужно нажимать, и тогда Анна Витальевна трясущимися руками нашла Аллочкин номер.

Подруга ответила быстро. Кажется, её не смутил поздний ночной звонок. - Скорее всего, - подумала мать, - она ждала его. - Здравствуй, Алла! Извини, пожалуйста, что мы тебя разбудили.

- Здрасьте, Анна Витальевна, - зачастила та, - ничего-ничего! Вы узнали, да?