Время гона

- Да, - тяжело согласилась мать, - расскажи, пожалуйста, как погиб Айк? - рядом подраненной птицей вскрикнула Соня и опять обмякла, стала заваливаться в кресле. Михаил Иванович бросился к дочери:

- Соня! Сонюшка! Да что же это такое?? Аня, может, “скорую”вызвать?

- Подожди, Алла, - бросила в трубку Анна Витальевна, - Соне опять плохо! Я тебе попозже перезвоню.

- Погодите! Мы не знаем, погиб он или нет! - успела крикнуть Аллочка, прежде чем собеседница отключилась.

- Соня, послушай меня! Соня! - она слышала, как мать зовёт её, сознание возвращалось с трудом. - Соня, ещё ничего неизвестно, может быть, Айк жив!

Эти слова выдернули её из чёрного омута отчаяния: - жив?? А…почему тогда…этот, Лукьянов, кажется, сказал, что…что…

- Мы позвоним ему утром, а лучше сейчас с Аллочкой поговорить. Может, она лучше знает, что произошло? - Анна Витальевна внимательно смотрела на дочь. - Ты сама поговоришь, или я?

- Сама, - Соня прерывисто, глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки. Подруга ждала её звонка, виновато сказала:

- прости, Сонька, что я промолчала! Олег сказал, что Звягинцев запретил тебе сообщать. - Горькое недоумение всплыло где-то на краю сознания. Как же можно быть таким жестоким? Выходит, и этот тоже её ненавидит?

- Рассказывай, - закусив губу, велела Соня.

***

Глубокой ночью, сразу с четырёх сторон, поднялись над домом вожака ревущие столбы пламени. Выскочившие на улицу соседи с ужасом столпились на другой стороне, наблюдая, как корчатся в огне близко стоящие к дому яблони, как взрывом снесло с гаража крышу и отбросило её к самому забору. Три пожарных расчёта, - всё, что имелось в Междуреченске, торопливо разматывали шланги, но зрители скептически качали головами: было ясно, что дом не отстоять.

Когда подоспели на помощь ещё три пожарных машины из Демидово, громадный костёр догорал. Огонь и чёрный дым сменился паром, окутавшим место пожарища, но долго ещё напуганные люди не расходились, прислушиваясь к потрескиванию продолжающих тлеть углей.

Поднятый по тревоге спецназ оцепил сгоревший дом. Стоящие вместе с начальником МЧС Сергей и Олег, тихо переговаривались.

- Едва ли что-то могло сохраниться при таком племени. Скорее, даже костей не найдём.

- Может, он успел выскочить?

- Тогда где он?

- М-да-а, жалко мужика, толковый он у вас был. Что теперь?

Сергей пожал плечами: - надо из Красноярска спецназ вызывать. Наши не справятся, если стая вразнос пойдёт.

- Позвонишь?

- Придётся. Утром немного остынет, надо поискать. Может, хоть кости обнаружим.

***

- Ты это, слышь, погоди убиваться-то, Сонь. Там, на пожарище, целый день следователи работали, всё искали…Айка. Олег говорит, угли чуть ли не просеивали, чтобы значит, если он сгорел, так какие-нибудь бы кости остались.

У Сони опять потемнело в глазах, грудь сдавило как в тисках, не было воздуха и она хватала его ртом, как выброшенная на берег рыба. Айк! Айк! Что ты наделал, любимый! Как же велико было твоё отчаяние, если ты решился на это!

- Сонь, алё, Сонь, ты меня слышишь? - мать опять толкала ей в руки стакан с каким-то лекарством. Она пила его, голос Аллочки назойливо бубнил в ухо: - не нашли они костей-то, вообще ничего не нашли, не знают, что и думать!

Соня подняла на мать обезумевшие глаза: - он не сгорел! Они не нашли его!

- Разберутся, Сонюшка, может он у друзей отсиживается, пока все с ума сходят, а может, уехал куда. Найдётся, моя хорошая, а ты успокойся, у тебя дети маленькие, тебе их вырастить-выучить надо, побереги себя, Сонюшка!

Умиротворяющий голос матери журчал где-то далеко, на задворках сознания, она даже не слышала, что та ей говорит. Сумасшедшая крохотная надежда искоркой блеснула в словах Аллочки: - не нашли! Ничего не нашли!

Она перебила Анну Витальевну, прервав на полуслове: - я поеду в Междуреченск! Не верю никому, мне надо туда, мама!

- А дети? А работа? - мать смотрела не неё с ужасом, - Соня, теперь, без вожака, это будет стая диких зверей! Я была маленькая, но помню тот кровавый ужас много лет назад!

- Я жена вожака, - непреклонно сказала Соня, - они не посмеют причинить мне вред.

К утру, напичканная лекарствами, Соня забылась тяжёлым сном, но проснулась, когда позвонили с работы. Она опаздывала, чего за ней не водилось, и коллеги интересовались, не случилось ли с ней что-то. Анна Витальевна с опаской посматривала на дочь, боясь повторения жуткой ночной истерики, но Соня как будто закаменела. Оны вызвала такси и поехала на работу, но вскоре вернулась, сообщив родителям, что подала заявление на увольнение. Родители пребывали в растерянности, не зная, как отговорить её от поездки. Собирая небольшую дорожную сумку, она сказала: - хочу позвонить этому… который вчера сказал, что он друг…Айка, - её голос дрогнул, но она справилась с собой. - какой-то Лукьянов.

Михаил Иванович встрепенулся: - Лукьянов? Соня, я был на приёме у полковника Лукьянова, заместителя начальника Главного Управления МВД по Красноярскому краю, когда мы с мамой тебя искали. Может, это он?

- Не знаю. Я сейчас позвоню ему. Как его зовут?

- Если это тот Лукьянов, у которого я был, то - Эдуард Андреевич.