Время «Икс»: Пришельцы

Она попыталась сказать что-то. Не в силах разобрать ни слова, он наклонился поближе. Ее длинные руки были неестественно вывернуты, левая, сотрясаясь, колотила по полу, правая хватала воздух дрожащими пальцами. И вдруг, совершенно неожиданно, Барбара резко перевернулась лицом к нему, больше уже не дрожа и не извиваясь. В откинутой назад руке она сжимала керамический нож, появившийся, точно по волшебству, неизвестно откуда. Из воздуха? Из-под груды ее одежды? Совершенно спокойная и прекрасно владеющая собой, она стремительно метнулась к Карлу-Гейнриху одним гибким движением и вонзила лезвие со всей своей силой, просто с потрясающей силой, глубоко в его живот.

И потянула нож вверх, разрывая внутренности; и остановилась лишь тогда, когда лезвие уперлось в ребра.

Карл-Гейнрих замычал и прижал руки к зияющей ране, такой большой, что все десять растопыренных пальцев едва прикрывали ее. Удивительно, но боли пока не было, лишь тупое ощущение шока. Барбара откатилась в сторону, вскочила на ноги и нависла над ним, словно обнаженный демон мести.

— У меня нет сына,— глядя в его меркнущие глаза, мстительно сказала она, глотая окончания слов.

Карл-Гейнрих кивнул. Кровь ручьем текла из него, заливая персидский ковер. Он попытался сказать в микрофон, чтобы прислали помощь, но не смог издать ни звука. Рот открывался и закрывался, открывался и закрывался — вот и весь результат. В любом случае, какой смысл было обращаться за помощью? Он чувствовал, что умирает. Силы покидали его так же стремительно, как и кровь. В глазах все расплывалось, внутренние системы отказывали одна задругой. Он покойник, в двадцать девять лет. Удивительно, но это не слишком сильно огорчало его. Может, так всегда бывает в момент смерти.

Все-таки они добрались до него наконец.

Как странно, что это сделала именно она. И как точно они выбрали человека.

— Я мечтала об этом двенадцать лет,— сказала прекрасная убийца.— Мы все мечтали. Какое счастье видеть тебя в таком состоянии, Боргманн,— а потом снова повторила его имя, на этот раз как проклятие: — Боргманн.

Да, конечно. Второй раз его имя прозвучало явно как «боргманн».

Она убила его, да.

Но есть одно утешение, сказал себе Карл-Гейнрих. Он умирает знаменитым. Теперь само его имя стало частью языка; сознание этого нежно обволакивало его в последние мгновения жизни. Еще немного, и он умрет, но его имя — ах, его имя! — будет бессмертно, останется в истории человечества навсегда. Боргманн… боргманн… боргманн…

Родилась девочка. Стив и Лиза назвали ее Сабрина Аманда Геннет. Все на ранчо в лучших традициях собрались вокруг них и принялись ахать, охать и делать новорожденной «козу».

Но до того как все это произошло, было, как водится, множество всяких преград и сложностей.

Прежде всего, возникла ужасная проблема из-за того, что все в семье Лизы оказались квислингами. С точки зрения дяди Рона, эта проблема решалась просто.

— Ты должен порвать с ней, парень, вот и все. Кармайклы и квислинги несовместимы. Это невозможно… Нечего смотреть на меня с таким несчастным видом, друг мой. Мало ли кисок в Калифорнии? С какой стати нужно непременно связываться с одной из «этих»?

Хорошо было рассуждать Рону, спокойному, обаятельному и красивому, у которого до встречи с Пегги были дюжины, а может быть, сотни подружек и по крайней мере две жены. Легко сказать — порви с ней. Где такому привлекательному и очаровательному человеку понять бедного толстощекого Стива Геннета с его вечно вылезающей из штанов рубашкой, чья сексуальная жизнь до встречи с Лизой состояла в предоставлении услуг бессердечной кузине Джилл? Наверно, основываясь на собственном опыте, Рон воображал, будто для Стива это раз плюнуть — расстаться с Лизой и через полчаса найти себе новую подружку.

Кроме того, Стив любил Лизу. До сих пор никто и никогда не имел для него такого значения. Он дорожил их встречами, прогулками в парк Мугу, неистовыми любовными играми на ковре опавших листьев под дубами. Он не представлял жизни без нее; но еще меньше он представлял, как сможет заставить себя оттолкнуть ее — так, как в свое время его оттолкнула Джилл.

И все же, что делать со всем этим?

— Нужно увидеться,— сказал он ей спустя пару дней после их поездки к бульвару каньона Топанга.— Как можно скорее. Это очень важно.

Однако он понятия не имел, что собирается сказать ей.

Он вел машину на юг по дороге вдоль побережья, на предельной скорости, не замечая рытвин, трещин, уклонов,

поворотов и прочих мелких препятствий. Лиза уже ждала его в своей машине, когда он добрался до Миссии Сан-Буэнавентура. Она мило улыбнулась ему, как во время их обычных встреч, хотя могла бы заподозрить что-то неладное, потому что они расстались совсем недавно. И эта ее жизнерадостная, ждущая улыбка еще больше осложнила для него всю ситуацию. Лиза распахнула перед ним дверцу со стороны пассажирского сидения, но только собралась включить двигатель, как Стив помешал ей, схватив за руку.

— Нет, в парк мы не поедем. Просто посидим здесь и поговорим.

Она испуганно посмотрела на него.

— Что-то случилось?