Время изоляции, 1951–2000 гг.

Если брать заявление о большой пайке, которая в лагере опаснее малой (там это вынесено в эпиграф), то главный сюжет романа Дубова заключается в следующем: люди в эпоху «большого хапка», в эпоху первоначального накопления, которое, по Пелевину, является и окончательным, теряют себя, теряют дружеские связи, гибнут в конечном итоге и достигают вершины всемогущества в очень небольшом количестве. Уцелеет из них один – Платон, который их всех в результате и съест и при этом будет по ним мучительно скучать. Даже, надо сказать, сознательно он их не съедал, просто так получилось, что он ими всеми воспользовался. Это роман хотя и про Березовского, но не слишком для него лестный, что по фильму «Олигарх» очень легко увидеть. Это роман о нервном, быстро соображающем, стремительно ориентирующемся человеке, который выжил в силу своей колоссальной адаптивности, а добился всего благодаря своей колоссальной же экспансии. Но эта экспансия – свидетельство, как ни ужасно, внутренней пустоты. У Дубова этой внутренней пустоты нет, поэтому он высот Березовского никогда и не достиг. Он пишет о перерождении других, но сам он не переродился, и это ещё одно подтверждение того, что сохранить себя можно, только будучи аутсайдером. Дубов в бизнесе никогда не достигал высот, он был головой и отчасти, может быть, совестью Березовского, но никогда не был его финансовым советником, более того, бенефициаром всей этой грандиозной истории.

Но помимо сюжета «Большой пайки», вот этого «большого хапка» и перерождения, там есть другой сюжет, внутренний, гораздо более сложный и важный – речь идёт о России. Вот есть советская Россия, есть СССР, неэффективный, но тем не менее страшно интеллектуально напряжённый, насыщенный. Там есть молодая элита, которая стала потом будущим основанием российского бизнеса, будущим ядром олигархата. Есть Россия новая, в которой все эти герои гибнут, потому что они умеют играть в шахматы и не умеют в поддавки, потому что была, в общем, сложная интеллектуальная комбинация, которая стояла на доске, была сложная игра, а после этого стали играть «в Чапаева» – шашки вышибать. Все стали играть «в Чапаева», и их вышибли, потому что они шахматисты, они всё-таки люди, рассчитанные на интеллектуальную игру. Дубов всё время подчёркивает, какие они умные, как много они знают стихов наизусть, какие у них сложные, напряжённые отношения с женщинами. И женщины у них непростые, кстати говоря, а вовсе не те молодые податливые шлюшки, которые потом слетелись утешать их в их бизнес-трагедиях, это совсем другие персонажи.