Время изоляции, 1951–2000 гг.

Вторая тенденция литературы XX века, совершенно очевидная, и в русской литературе более очевидная, чем в мировой, – это выход фантастики в мейнстрим, иными словами, гипертрофированная роль фантастической литературы. По формальным причинам это случилось потому, что советская цензура чуть менее грозно смотрела на фантастику. Она числилась по разряду сказки, поэтому Стругацкие, вы не поверите, сумели напечатать «Обитаемый остров» и «Трудно быть богом». Как это получилось? Это совершенно непостижимо. Я думаю, что у этой цензуры было уникальное чутьё, поэтому они с таким скрипом пропускали «Пикник на обочине» – самое точное описание советского проекта. А почему они прицепились к невиннейшим «Гадким лебедям» или глубоко зашифрованной «Улитке на склоне», сейчас совершенно непонятно. Тем не менее Аркадий и Борис, наши старшие братья по разуму, умудрились напечатать «Жука в муравейнике», как-то чудом это вышло.

Фантастика стала мейнстримом по двум причинам. Во-первых, она была менее подвержена действию цензуры. А во-вторых и в-главных: есть задачка, в которой надо соединить девять точек, не отрывая карандаша от бумаги; это нельзя сделать без десятой точки – вот этой десятой точкой в литературе является вымысел, фантастика, фантасмагория. Если нет условностей, безумную реальность русских двадцатых, сороковых, восьмидесятых нельзя изобразить. И поэтому роман-сказка «Доктор Живаго», или фантастический роман Алексея Н. Толстого «Гиперболоид инженера Гарина», или повести Стругацких, или социальная фантастика Маканина, или ироническая фантастика Зиновьева, или притчи Платонова – это всё и есть главное направление русской литературы. Можно сказать, что русская литература в 20-е годы была по преимуществу сказочной и фантастической. Прав Михаил Успенский, один из величайших прозаиков девяностых годов, сказавший, что реализм – это надолго задержавшаяся уродливая литературная мода, а по большому счёту если бы бахарь, которого брали с собой в долгое плавание, начал рассказывать про то, как деспот пирует в роскошном дворце и как скудно живёт простой народ, его бы просто съели долгой полярной ночью. Он должен сказки рассказывать!

Литература на 90 % в XX веке была сказочной. Это и мистические сказки Андрея Белого, это и сказы Павла Бажова, и советская социальная фантастика, не только Стругацких, а и Ариадны Громовой, и Севера Гансовского, Валерия Попова, Нины Катерли, гениального Александра Житинского и многих ещё. Всё это сказки, но не только потому, что сказку легче провести через цензуру. Ну что, Шварцу легче было? Он «Дракона» так и не провёл, постановки не было при его жизни, кроме одной, немедленно снятой. Но дело в том, что русскую вымороченную и рациональную реальность ничем нельзя было, кроме сказки, и выразить. И в этом смысле русская литература XXI века оказалась в мейнстриме ещё раньше. Главным бестселлером стала сказка о Гарри Поттере. Сегодня в России тоже главный жанр – фэнтези, и это началось именно в XX столетии. Потому что реальность такая, что не сказку про неё написать нельзя.