Время кобольда

— Ну, не в штанах же тебе спать? И нет, я не воспользовалась твоей беспомощностью и Секе не дала.

— Кэп-сама, она сутит! Я бы низасто! Это скусно, когда муссина нисего не понимает.

— Куда делся Сэмми, я не поняла, всё так быстро случилось… Кстати, мы так и не пожрали.

Её живот издал гулкий тоскливый звук.

— В любом случае, сидеть тут глупо, — подытожил я. — Пора встретить жизнь лицом к лицу. Во всём её неприятном многообразии.

И отодвинул спинку кровати.

***

В коридоре пусто. Никого. Тишина. Несколько капель крови на полу и разводы на двери. Как будто кто-то лупил в неё кулаками так, что разбил руки. Больше никаких следов насилия. Я пошёл по коридору, распахивая двери, — все не заперты, везде пусто. Еда в столовой слегка заветрилась, но хуже от этого не стала. Куда уж хуже.

— Интересно, куда все делись? — спросила Натаха с набитым ртом. Она наворачивает уже четвёртую котлету.

— Неинтересно, — парирует Сэкиль, — не хосю знать. И ты не хосес. Тебе это не понравится.

— Ну, так-то да, но всё же…. — неуверенно тянет Натаха, дожёвывая.

— Эй, Кэп, девушки, это вы там? — раздался голос из коридора.

— Оу, Сэмми! — удивилась Сэкиль. — Это мы! Иди сюда!

На негритоса жутковато смотреть. Ошалелый, с безумными глазами, сероватый вместо чёрного, еле стоит на ногах.

— Что с тобой, чёрная жопа? — спросила заботливо Натаха.

— Ничего, квадратная жопа, — ответил он с усмешкой на дрожащих толстых губах, — уже ничего… Дай сюда!

Схватил стакан компота и жадно выхлебал его в несколько глотков, сплюнув в стакан сморщенную бурую грушу.

— Да поешь ты нормально, бедолага! — она пододвинула ему тарелку пюре. — Сейчас котлет принесу, сиди.

Когда Сэмми наелся и обрёл нормальный для него гуталиновый колер, я спросил:

— Что произошло? А то я пока только урывками…

— Да, Кэп, — нервно хихикнул негр, — вы им, конечно, выдали. Бац! Бац! Бац! С ноги — ррраз! Стасик сзади дёрнулся — в переносицу локтем хррясь! Терминатор! Машина разрушения! Я отскочил, чтобы под горячую руку не огрести, вы ж вообще не разбирали, кому вломить. И тут эти две вас под белы рученьки — и в комнату, а вы им, что характерно, при этом даже по попке не шлёпнули. Пока никто не сообразил на мне отыграться, я тихонько, тихонько, по стеночке и на склад. За кроватями разобранными спрятался. Но меня никто и не искал, вроде. Сначала пошумели, конечно, в двери вам постучали, но потом угомонились и утихли. Я уже хотел пойти к вам поскрестись тихонько, чтобы впустили, но тут меня накрыло…

— Чем накрыло-то?

— Не знаю, Кэп, — вздохнул Сэмми, — но такого жуткого прихода у меня отродясь не было. Я вдруг понял, что не живой.

— Дохлый, что ли? — спросила с интересом Натаха.

— Нет. Как будто и не жил никогда. Как будто я не я, и нет никакого Сэмюэла, и не было никогда. Есть пустота в форме человека, заполненная какой-то дрянью, и эта дрянь из меня вытекает и вот-вот вся вытечет. А когда вытечет — то и формы не станет, будет просто дырка, а потом она затянется, и даже следов не оставит. И страшно от всего этого так, как не бывает. Я кинулся к вам, давай в двери ломиться, все руки отбил, а вы не открываете.

Он показал разбитые, покрытые запёкшейся кровью костяшки.

— Так ты бы хоть сказал, что это ты, — буркнула Натаха смущённо. — А то мало ли кто там колотит.

— Я к тому моменту уже и говорить не мог, — вздохнул Сэмми, — только завывал от ужаса.

— Да уз, ну и звуки быри! — поежилась Сэкиль. — Я думара, это демон О́ни!

— А я вообще ни хрена не думала, — призналась Натаха. — Взяла у Кэпа пистоль (извини, Кэп) и думала, что если дверь откроется, буду палить в кого попало.

— Хоть вы и не открыли, мне, вроде как, полегче стало. Колотит, накатывает волнами, но уже не так сильно. Я огляделся — нет никого. Вообще никого. И вдруг понял, что никого и не было. Никогда. И от этого мне снова стало хуже, начал в дверь колотить — и опять отпустило. Уж и не помню, сколько это продолжалось. Сидел под дверью, и когда совсем невыносимо становилось — стучал по ней, чем попало.

— Так вот кто нам всю ночь спать не давал! — возмутилась Натаха.

— А под утро вдруг раз — и всё прошло. Я отполз обратно, думал, посплю, а потом слышу — голоса. Вроде, ваши. Ну, я и вышел… Что это было, Кэп?

— Понятия не имею, — сказал я честно.

— От грибов дурных такой приход бывает, — авторитетно заявила Натаха. — Что вы все на меня уставились? Вспомнила вдруг. Может, мне рассказывали.

— Угу, конесно, рассказывали ей…

— Я не помню, дура!

— Хватит, — сказал я. — Все поели? Ну и чудненько. Натаха, набери там хлеба, котлет, компоту во фляжки. Давайте осмотрим все комнаты тщательно, может, ещё кого найдём.

Не нашли. Но в комнате Стасика оказалось немало интересного. Неплохой нож, две зажигалки, фонарик-жужжалка с ручным приводом, набор отмычек, много нестандартной одежды, причём, как мужской, так и почему-то женской. Мужская никому по размеру не подошла, а ворох женской утащила примерять Сэкиль и что-то там себе, кажется, выбрала. Откуда у него это? Дань он, что ли, со своих собирал? А у них откуда? Не так-то прост был наш «народный староста»…