Время колокольчиков

А в рок-клубе готовили новый номер журнала "Рокси", включавший, помимо прочего, гадкую сплетню об обстоятельствах гибели Башлачева. Мы с Бурлакой, заранее познакомившись с текстом, отловили в сквере у Зимнего стадиона одного из редакторов: "Как можно это печатать? Ты же знаешь, что это ложь". "У нас плюрализм" — отвечал он.

Летом из разных городов поступают новости: на концертах звезд залы иногда оказываются пустыми. В Москве многие из тех, кто не пропускал ни одного сэйшена и готов был ехать за город на электричке в любую погоду ради встречи с неизвестной группой, теперь не торопятся покупать билеты на известные: "скучно", "одно и то же". "Урлайту" впервые предъявляются претензии по поводу "Рок- хроники" — концертных репортажей и новостей из жизни групп: "Не много ли места вы под это отводите?"

Пустите Дуньку в Европу

Впрочем, музыкантов и рок-клубовских администраторов эти новости не настораживают, как и то, что "ласковые маи" выходят в хит-парадах на первые места. Они нашли себя — за границей. Оказывается, одна поездка, даже если на концерт придут пять человек, может обернуться выгоднее месяца утомительного общения с толпами "урлы", которая все равно ничего не понимает в настоящем искусстве. Лишь бы найти мецената, который оплатит дорогу.

Однако восстановление связей с "метрополией" вовсе не оказало на наш рок ожидаемого благотворного воздействия. Во-первых, в начальный период перестройки контакты с Западом были в значительной степени монополизированы. В столице, например, ими ведали рок-лаборатория (для нее "внешнеполитическая" деятельность становится основной после того, как концертная монополия приказала долго жить) и Центр Стаса Намина. Хотя Намину стоило бы простить eго грехи уже за то, что он ввозил в страну настоящую западную музыку, повышая тем самым культуру аудитории, а не только торговал суррогатами, как С. Лисовский, А. Разин, А. Литягин и другие нувориши нашего полукрепостнического недокапитализма.

Ленинградский вариант представляла Джоанна Стингрей. Хорошо помню, как на мемориале А. Башлачева (о котором разговор еще впереди) эта дама собирала у музыкантов подписи под "телегой" (в данном случае уместно именно жаргонное наименование) против своих соотечественников, появившихся в зале с видеокамерой. Мне и раньше казалось, что Джоанна (в отличие от Сидни Лаупер) — скорее советская певица, чем американская (надеюсь, читатель поймет, что я имею в виду) — но тогда пришлось убедиться, что предприниматель она тоже "нашенский". Таким образом, "свободные" западные контакты долгое время были вовсе не свободными, а Ставили музыкантов в зависимость все от той же силы, которая заправляла в Минкультуре, на "Мелодии" и в ЦК ВЛКСМ.(Кстати, как вы думаете, к кому приезжала делегация "Гринпис" с участием А. Ленокс, П. Гэбриэла, Д. Бирна в 1989 году? К "зеленым"? К "Семипалатинску — Неваде"? К рокерам? Нет. К т. Сухорадо на "Мелодию").

Другая причина глубже и печальнее. В страны, где не знают русского языка, наши ребята с их музыкальным и сценическим уровнем приезжали отнюдь не в качестве музыкантов. За немногим исключением они появлялись там в унизительной роли поющих матрешек с этикетками "Мэйд ин перестройка". То же относится и к большей части наших авангардистов разных жанров, профессиональных демократов и прочих завсегдатаев Шереметьево-2, которые по справедливости должны были бы переводить Горбачеву не менее 50 % своей валютной выручки. Ложное положение скорее развращает их, нежели образовывает. Можно вспомнить характерную для американской литературы фигуру индейца-забулдыги, который уже оторвался от своей традиционной культуры, но так и не приобщился к европейской, поскольку не нашел в ней для себя места (разве что в углу грязного бара).

Нет никакого парадокса и в том, что иные города, активно посещаемые иностранцами, от этого не облагораживаются, а напротив, оскотиниваются до крайности: например, моя родная Москва. Горе городу, где профессии холуя, тусовщика и шлюхи становятся массовыми. Так что волшебные слова "Пустите Дуньку в Европу" принесли счастье только тем, кто не стеснялся их громко и внятно произносить. И я подымаю свой бокал самодельного "кьянти" из черноплодной рябины за группу "Gorky Park" ("Парк Горького").

У соседей