Время крови и пламени (СИ)

И она, Стибия, - тоже одно из бесчисленных звеньев в бесконечно длинной цепи между временами. И в ней тоже часть от всех её предков. И от родителей. Она похожа на них, пусть и не так, как ей бы хотелось. И душой, и лицом. Стройная, легконогая, с тонкими кистями - хоть что-то досталось ей от матери, хоть что-то унаследовала из её красоты. Но она была Сурьмяной, как и отец. Сурьмяная. Серая. Серая чешуя, тёмно-серые, почти чёрные глаза. Невидимка. Незаметная и тихая. А мать была, как и все Медные, настоящей красавицей. С яркой, синей, точно море в самый спокойный день, чешуёй и ласковыми голубовато-зелёными глазами. А Стибия - тень на серых прибрежных камнях. Море и камень...

...По-прежнему тихо шелестели волны, неотвратимо наползая на берег и бессильно откатываясь назад. Как и миллионы лет назад, глухо бормотал прибой, как и миллионы лет назад, загадочно и безмолвно сверкали далёкие звёзды, привычно складывающиеся в знакомые с детства созвездия. Це'Зиима в Охотнике, сверкающее острие копья... Лютециум в Книге Астатиуса... А вот и сам Астатиус, звёздный чародей, прикованный, согласно древней легенде, разгневанными жителями Рень'ема к скале за то, что не смог избавить их от Морского Змея. И не знал волшебник, что чудовище наслали на город Боги в наказание за гордыню и себялюбие его жителей. Но сумел бы Астатиус изгнать Змея, если бы Гелийме, вестник Богов, не выкрал бы его волшебную книгу и не спрятал бы её на небесах. Вознегодовав, приковали рень'емские айзе Астатиуса к скале, чтобы стал и он добычей морского чудовища. И унёс Змей чародея на дно океана. И лишь спустя много лет другой герой пришёл к Рень'ему, чтобы убить чудище. То был последний раз, когда бросил Астатиус вызов Богам, но за смелость вознесли родийцы чародея на небо, чтобы вечно странствовал он среди звёзд после смерти так же, как и по земле при жизни. Блуждает теперь Чародей в небесах и всё чудесное и странное, что довелось ему встретить во время скитаний, описывает в своей Книге. А ещё древние верили, что наблюдает Астатиус и за айзе с небес, удивляется и радуется их подвигам и свершениям, а самые достойные деяния заносит в Книгу.

Легенда легендой, но и она есть ниточка между Стибией и теми, кто жил в этом мире много столетий назад и так же вглядывался в тёмные небеса, так же жил, и грустил, и мечтал...

А море по-прежнему неторопливо и мерно билось о камни. И, казалось, что Стибия одна во всём мире, что нет ничего, кроме моря, горячих камней и звёзд. И вечной будет ночь, и солнце никогда не поднимется над водой.

Она одна, как и тогда.

...Она осталась одна. Как и других детей, лишившихся родителей из-за нападения, её определили в сиротское училище. Оттуда она и сбежала через несколько лет - глупа была, ох, глупа. А дальше ватажка из таких же, как и она, беспризорников, драки, склоки, воровство. И неожиданно пробудившаяся искра колдовского дара, которая постепенно разгоралась всё ярче. Кто знает, кем бы Стибия стала, как могла бы сложиться её судьба, если бы не этот загадочный талант. И если бы её не нашёл Тервиус.

Об этом таинственном ученом - и чародее, чего уж тут скрывать - ходило множество невероятных слухов. Говорили, что он может принимать любой облик по собственному желанию. Говорили, что ему ведомы все тайны мира. Говорили, что он способен прозревать прошлое и будущее.

Все эти небылицы откровенно забавляли его. Однако Тервиус даже не пытался опровергнуть их. Да и зачем?

Никто не знал, откуда он и из какого Рода. Странный. Чужой. И ничего не прочесть по холодным серым глазам, внимательно и безучастно взирающим на мир. Рыжая, цвета монотроидита чешуя - слишком яркая для распространённых Родов. Не Алюминиевый, не Железный и точно не Сурьмяной. Кто-то из более ярких... Наверное, Золото, Хром или даже Ванадий. А может, Тервиус из Ртутных? Стибия как-то раз спросила его, но айзе ничего не ответил.

Его прошлое было окутано мраком. Не меньше тайн и домыслов было связано и с его настоящим. Мог ли хоть один айзе, кроме Стибии, похвастаться тем, что знал о Тервиусе что-нибудь? Едва ли. Но его уважали за знания и колдовскую силу. Уважали и боялись. Даже Совет считался с ним, как сам чародей однажды признался.

Хотя неизвестно, было ли это правдой. Вернее, была ли это вся правда. С Тервиусом ни в чём нельзя было быть уверенной. Но сам он, казалось, знал почти всё. А что не знал, то мог предугадать, причём почти с абсолютной точностью. Эта сверхъестественная способность объяснялась его невероятной внимательностью, жизненным опытом и пугающим пониманием чужой души. Он умел понять другого айзе, его страхи, стремления и желания, его привязанность и ценности, его любовь и ненависть. Понять, чтобы использовать в своих целях.

Именно это больше всего пугало и возмущало Стибию, мешало ей в учении - по какой-то неведомой причине Тервиус решил взять девушку в ученицы и пытался научить её всему, что знал. Зачем? Ещё один вопрос, на который у неё не было ответа.