Время Лиха(СИ)

секретарь райкома КПРФ Лесин Е.П. с двумя товарищами, которые взяли у голодающих копии их обращений и пообещали все бумаги растиражировать на ксероксе, чтобы "привлечь к нуждам педагогов внимание общественности". Также коммунисты составили собственное обращение к трудящимся района, в котором указали на многочисленные факты получения побочных доходов, а также коррупции со стороны руководителей администрации. "Когда Чурилин был у нас завотделом, - доверительно сообщил Лесин голодающим учителям, - мы хотели исключить его из партии за злоупотребления". Следующий, пятый, день голодовки начался с того, что двое - Кретова и Савченко - потеряли сознание, учительница математики Светлова была отправлена в районную больницу с острым сердечным приступом, причём вызванная фельдшером "Скорая помощь" в селе не появилась, и по дороге встречена не была. Нелегко пришлось и оставшимся троим протестующим, к которым, правда, чуть позже присоединились ещё двое - техничка, многодетная мать, и учитель физики. В одиннадцать часов из города прибыла группа в милицейской форме с дубинками, которая попыталась вышвырнуть голодающих прямо на их матрасах из школы. Конфликт едва не перерос в потасовку, однако дружный отпор работников школы, старшеклассников и подоспевших жителей села, включая родственников учителей, заставил налётчиков ретироваться. Шестой день голодовки был отмечен кратким визитом делегации управления образования. Предложение Шигиной о том, что через три дня голодающие получат месячную зарплату, а через неделю ещё одну, а школа - аванс за один месяц, принято не было. Приехавший в составе делегации главврач районной поликлиники прочёл умирающим учителям лекцию о вреде голодания для организма человека и оставил брошюры на ту же тему, изготовленные местной типографией. Седьмой день голодовки оказался последним: продолжать её могли только двое присоединившихся позднее, но они не были в числе инициаторов, и их фамилии отсутствовали во всех документах, связанных с акцией протеста; у остальных же начались повторяющиеся обмороки и обострились различные боли в области сердца, печени... Все трое вынуждены были пройти курс лечения в стационаре. Требования голодающих остались невыполненными, также все они получили строгие выговоры за прогулы (дни голодовки) и отказ в оплате больничных листов.

Есть и относительно светлая сторона в истории с озёрковской голодовкой. За две недели в школу пришло тридцать четыре письма со словами поддержки, под которыми стояли сотни подписей и не только коллег из

98

других школ. Голодающие получили в общей сложности семнадцать ящиков минеральной воды, которую привозили подчас совершенно незнакомые люди. Правда, пили учителя исключительно родниковую воду, которую по три-четыре раза на дню привозили школьники. Именно дети оказали самую большую моральную поддержку своим бунтовавшим наставникам, да и едва ли не каждый взрослый житель села хотя бы раз зашёл в школу, чтобы сказать добрые слова тем, кто отважился пострадать за всех. Дети самостоятельно установили возле кабинета истории пост дежурства, не предусмотренный правилами внутреннего распорядка, и никто не смел пробежать или громко заговорить в этой части школы. Старшеклассники вдруг стали заметно серьёзнее, и учителя, продолжавшие работать, разом отметили, что совсем перестали делать на уроках дисциплинарные замечания. Именно старшеклассники придумали возить голодающим педагогам воду из расположенного у Озера родника: вода эта в деревне издавна считалась целебной. Десятый и одиннадцатый классы взяли шефство над учительскими семьями, которые на время голодовки остались без мужчин. Когда физрук Васильев вернулся из больницы, то со слезами на глазах слушал рассказы своей жены о том, как школьницы каждый день приходили к ней доить корову, носить воду и развлекать их дочку, для которой нашли свои старые игрушки, как одноклассники этих девочек наготовили трёхмесячный запас дров для растопки печи. Дарью Александровку, которую все знали как зачинщицу борьбы за свои права, одиннадцатый класс довёл до слёз, только счастливых. Когда она впервые после больницы пришла к ним на урок, ребята не сели, а, немного помявшись и стесняясь, вдруг зааплодировали.

- Я ж вам, милые мои, за вашу поддержку, за то, что в больнице навестили, за то, что поняли всё верно, теперь и "двоек" не смогу ставить... - пошутила учительница дрожавшими губами.

- Ставьте, что заслужим! - дружно отвечали выпускники. - Мы не ради оценок! Это вам за жизненный урок!

- Слава Богу, вы уже рабами не будете...

- Так ничего и не заплатили? - снова уточнил дед Степан, который слушал очень внимательно и, казалось, под воздействием рассказа совершенно

99

протрезвел.

- Ни копейки, Игнатьич. Говорят, в области нет денег, всё на отопление уходит, а Москва трансфертов не выделяет.