Время любить

— Точно знаю. Спасибо, Амалия Гвидоновна, вы мне очень помогли. У меня последний вопрос, который может показаться вам странным. Но это важно. Не жаловалась ли вам Мария Гавриловна, что она не помнит, где спрятала в этот раз свою пенсию?

В глазах Амалии Гвидоновны вновь вспыхнула искра подозрения.

— Это относится к делу? — голос ее взмыл на октаву.

— Теперь все относится к делу.

— Да, она жаловалась. Но все обошлось.

— А охранник Василий Данилович приходил?

— В этот день — нет. Может, вы подозреваете этого очаровательного вояку? Не смейте, я кое-что понимаю в людях, я с ним как-то разговаривала, мы пили чай на кухне у Машеньки, я еще принесла французский сыр, правда, в немецком исполнении. Да! И клубничный джем у нас был. Так вот, этот охранник очень галантный мужчина и порядочный человек. И вы знаете, в отличие от многих солдафонов, он был начитан и мог поддержать беседу на самые разные темы. Мы как раз говорили о жизни после смерти. Машеньку этот вопрос очень волнует, а этот охранник, так он в этом вопросе оказался вообще дока. Я же, как убежденная сторонница теории Дарвина, не верю во всю эту теологию, не приходилось мне за время моей долголетней практики ни разу сталкиваться с проявлениями жизни, после того как я или мои коллеги констатировали состояние организма, называемое смертью. Печально, конечно, но это факт.

— Печально, а главное — бессмысленно, — кивнул Сергей Павлович.

— Но, знаете ли, я горжусь тем, что мне удавалось побеждать смерть в самых безнадежных и, как вы изволили выразиться, бессмысленных случаях. А этот Василий с уверенностью утверждал, что смерть можно победить только на каком-то духовном уровне, в противном случае — ее можно только искупить. Странные рассуждения. Видимо, смертей ему тоже довелось повидать. Но все эти его околонаучные кармические рассуждения, скорее всего, дань моде. Но говорил он очень убежденно. Очень, знаете ли. С этаким пафосом. Будто сам не раз воскресал, или имеет инструкции от Самого Господа Бога. Главное, уверяю вас, это порядочный человек и старый друг Машеньки. Так что, отбросьте эту версию.

— Обязательно. Спасибо, вы меня убедили, Амалия Гвидоновна. А теперь я пойду, мне еще надо в областную больницу.

— Да, Машеньку увезли именно туда, я позвонила своему знакомому патологоанатому, чтобы он не пластал ее… Там и так все ясно. Удар тупым металлическим предметом по голове.

И как-то странно посмотрела, прощаясь, Амалия Гвидоновна на псевдоследователя, который не выдержал этого взгляда и опустил глаза.

— До свидания, Амалия Гвидоновна, — откланялся Кошкин.

— Прощайте, — вдруг веско и уверенно сказала Амалия Гвидоновна и, пока он не спустился на два лестничных пролета, смотрела ему вслед.

* * *

В это время Владимир Юрьевич Рузский сидел в своем кабинете и безрезультатно гипнотизировал монитор компьютера. На экран были выведены две цифровые фотографии пульта дистанционного управления от телевизора «Toshiba». Снимки сделали в номере клуба «Эльдорадо», когда Кошкин «поплыл» с наядами в райские кущи. Больше всего приковывало взгляд предпринимателя изображение вскрытого блока, глядя на который специалисты, собранные Рузским из всех возможных институтов и даже привезенные из Москвы, разводили плечами: это может быть, что угодно. Но это не банальный пульт дистанционного управления. И только один из них сделал предположение, что пульт, возможно, связан с генератором, который управляет электромагнитными полями, а запускается вся эта система только после введения длинного цифрового кода. Именно это и предполагал Рузский. Никто из деятелей науки и техники не взялся за расшифровку прибора ни за какие деньги, после чего Владимир Юрьевич похвалил себя за осторожность и выдержку. Значит, Кошкин нужен как друг. Значит, Кошкина нужно купить, если не деньгами, то чем угодно.

В то, что машина времени существует и разработана провинциальным инженером, верилось с трудом. Зато состояние жены не только вызывало опасения, но и подсказывало, что Кошкин не блефует. Лена, что называется, ушла в себя. Стала вдруг перечитывать Бунина и Орлова. Нет, она не отстранялась, не избегала нежности, но что-то было не так. Куда-то схлынула ее предпринимательская энергия, она перестала интересоваться маркетингом, листать каталоги и толстые престижные журналы, рассчитывать прибыль от возможных проектов, не задерживалась на работе и не рвалась в командировки в Европу. На вопросы Рузского отвечала спокойно, но пресно: не переживай, все хорошо, нужно немножко сосредоточится, каждому порой нужно медитировать.