Время любить

— Думаю, Александр Ярославович не сказал бы мне спасибо за то, что я у него украл честную победу, а немецкие хроники приписали бы ее «быстрому летящему огню», производимому демонами. Детская литература! Сюжет для Кира Булычева. Кстати, понятия измерений тоже великий блеф науки. Измерения — это, как хронометр. Нужен только нам, чтобы делить единое и целое на части. Хотя в природе отделить пространство от времени… Широту от долготы… Не представляю… Надо видеть мир в целом. Как это пытались делать Лобачевский и Риман… — Сергей Павлович осекся, виновато посмотрел на свою будущую жену и окончательно сник.

Лена придвинулась ближе, и нежно провела рукой по его голове. Кошкин закрыл глаза.

— Хочешь я тебя долго и сладко поцелую? — шепнула и прижалась щекой.

* * *

Вадим Григорьевич Яковлев шел по коридору второго этажа лабораторного корпуса, поминутно прикладывая к потной лысине большой клетчатый носовой платок. Потел он и от жары и от нервов. А нервничать было от чего: у него под носом кустарно мастерят «паровоз времени», вчера он позвонил в банк и ему подтвердили, что на его имя открыт валютный счет, на котором покоятся сто тысяч долларов, новый лаборант, что так рвался к производству российского оружия, на работу сегодня не вышел, ночью пьяный водитель «КрАЗа» соседнего автопредприятия напрочь вынес ворота КПП № 1. Утром же в кабинете зазвонил телефон, и взволнованный мужской голос попросил его о встрече. На просьбу представиться — назвался Александром Ермоленко, владельцем автосалона «Хайстар». Что-то подобное, вроде, слышать приходилось. Но более всего насторожил Вадима Григорьевича ответ господина Ермоленко на вопрос о причине встречи. Тот сбивчиво и путано заговорил о чеченце, с которым Яковлев встречался в парке, а также сообщил, что сам видел, как этот человек возглавлял банду чеченских сепаратистов и даже был у него в плену. Тут было над чем подумать. И теперь, во-первых, Вадим Григорьевич, понял, что игра намного шире, что кроме фээсбэшников за ними в парке следил еще кто-то, и как бы не пришлось объяснять появление ста тысяч долларов компетентным органам, а, во-вторых, все это как-то упиралось в «машину времени» Кошкина.

Теперь он шел в лабораторию, дабы лично лицезреть этот агрегат, но был неприятно удивлен и одновременно раздражен, увидев там двух мирно беседующих охранников.

— У вас тут что — производственное совещание? — начальственно осведомился он.

Но те даже не соизволили встать с табуреток, а старший спокойно ответил:

— Нет, Вадим Григорьевич, мы тут выполняем поручение главного конструктора направления Сергея Павловича Кошкина.

— Какое еще поручение?

— Побыть здесь, и не допускать сюда посторонних.

— Ни в одном помещении этого здания я, как заместитель генерального конструктора, не могу быть посторонним, — даже сам Яковлев почувствовал, что лысина у него краснеет.

— Да, — согласился охранник, — вы заместитель генерального конструктора по общим вопросам.

— И?

— И, — опять согласился Дорохов, — общих вопросов у нас к вам нет, как, впрочем, и частных.

— Вы меня что — как это говорят — подкалываете?!

— Да что вы, Вадим Григорьевич, мы просто выполняем поручение Сергея Павловича.

— У вас что — нет своих непосредственных служебных обязанностей?

— Сейчас нет, закончились вчера в ночную смену, но охранять чистоту эксперимента, нам, вроде как, никто не запрещал, а если внимательно прочесть должностные обязанности, то и предписано.

— Какого эксперимента?! Какую чистоту?! Тут вам не баня?! Здесь научное учреждение закрытого типа!

— Вот именно.

Далее Вадим Григорьевич предполагал перейти на соответствующий данной ситуации крик, чтобы урезонить распоясавшихся солдафонов, позволяющих себе высокомерное ироничное отношение к начальству. Но в этот момент в спертом воздухе лаборатории резко запахло озоном, будто недавно здесь разразилась гроза и прошел дождь, а кульминацией этого неатмосферного катаклизма стало явление Кошкина с пультом дистанционного управления (банальным инфракрасным излучателем) в руках, будто он срочно и неожиданно оторвался от просмотра любимых телепрограмм. Пришлось еще раз промокнуть лысину платком.

— Сергей Павлович? Что тут у вас за цирк происходит? Что за несанкционированные эксперименты и опыты?

— Здравствуйте, Вадим Григорьевич, — невозмутимо ответствовал Кошкин, по лицу которого блуждала неуместная блаженная улыбка, словно он только что прибыл из рая. — Во-первых, эксперименты санкционированные, во-вторых, секретные, в-третьих, я попрошу вас удалиться. Уж извините. Получите сначала эту самую санкцию на присутствие здесь у Марченко, или, на худой случай, у президента.

— М-да! Полный бардак! — резюмировал Яковлев, поворачиваясь на сто восемьдесят градусов. — Полнейший!