Время любить

Идя по широким коридорам Исследовательского центра, он невольно чувствовал гордость. Сегодня был странный день, а точнее, предвкушение собственного триумфа усиливало чувство гордости, которое он испытывал всякий раз, переступая порог этого заведения. Еще один оплот его мысли, страсти и стремлений. Все это он! Не будь он тем, кто он есть, то кто знает, где сейчас была бы их империя? В момент нависшей над ними угрозы именно он станет ее спасителем и обезопасит ее на века!

Он размеренно преодолевал пролет за пролетом, ступая по лестнице, сделанной из драгоценного туманного камня, который в свете солнца, льющегося из широких окон, мерцал, точно его испещряли мириады золотых и серебряных искр. Он ступал, не касаясь витых золоченых перил, которые сами по себе могли считаться произведением искусства, и чувствовал небывалый подъем сил и воодушевление.

На мгновение замер перед плотно закрытыми дверями, ведущими в святая святых его центра — место, где хранились плоды его трудов, его личный кабинет, а сегодня и шесть сосудов, которым предстояло изменить все! Он глубоко вздохнул, улыбнулся чему-то, после чего коснулся ручки двери, позволяя охранным чарам распознать себя, и потянул двери на себя.

Первые странности не заставили себя ждать. Стоило ему переступить порог, как его встретила звенящая тишина, царящая внутри. В этом могло не быть ничего особенного, но по негласному распорядку, принятому среди его работников, его было принято встречать при входе, когда он только появлялся на рабочем месте. Целители, поставленные для присмотра за сосудами, не могли не почувствовать его приближение. И если даже за все это время не успели дойти до центрального входа на этаж, то должны были бежать сюда со всех ног!

Дриэлл озадаченно нахмурился и, более не задерживаясь ни на секунду, устремился вперед. Шаг в шаг за ним ступала охрана и, на некотором расстоянии, руководящий состав центра. Каждый из них заметил нарушение порядка и сейчас буквально обмирал от ужаса, что его ждет, если что-то случилось за эту ночь.

Стоило им достичь небольшого холла, где находилась палата для хранения сосудов, как Элтрайс резко остановился. На полу лежали четыре целителя и перевернутая скамья. Двое из них были почти голыми, не считая коротких туник, и жались друг к другу точно возлюбленные. Еще двое просто непристойно храпели, широко раскинув руки и ноги.

Трайс смотрел на происходящее, и некоторое время ему казалось, что его разбил паралич. Он даже не мог найти в себе сил, чтобы просто моргнуть, не говоря уже о том, чтобы что-то сказать или закричать. Внутри него точно закручивалась смертоносная воронка из ярости, гнева и злости!

— Убить, — сквозь зубы процедил он и опрометью устремился туда, где еще вчера было заперто его будущее.

Стоило ему распахнуть двери, как он вновь замер, с силой сжимая кулаки, и резко обернулся к своим людям, чьи мечи уже нашли сердца двух целителей.

— Этих двоих допросить! — рявкнул он, имея в виду парочку людей, что так сладко обнимали друг друга. — Обыскать центр, немедленно! Я хочу знать, что здесь произошло! И куда делись шесть беременных, — поджал он губы, пытаясь подобрать слова и взять под контроль собственные эмоции.

Но идеальная маска победителя уже треснула и раскололась на сотни крошечных осколков, обнажая истинную суть этого мужчины.

— Немедленно! — пожалуй, так он не позволял себе орать еще никогда в жизни.

В попытках взять под контроль собственную ярость Элтрайс наблюдал за тем, как заметались его люди. Кто-то спешил убраться с этого этажа; часть его охраны торопились связаться со своими, чтобы начать поиски; несколько охранников уносили все еще крепко спящих целителей, оставив трупы двух других лежать на его драгоценных полах из туманного камня. Кровь алыми струйками бежала по мерцающему золотыми и серебряными искрами полу, легко затмевая их глубоким алым. В один миг его центр превратился в растревоженный улей, где, казалось, каждый пытается что-то сделать, но никто толком не понимает, с чего стоит начать.

Элтрайс глубоко вздохнул и широким шагом направился в свой кабинет. Ему стоило взять под контроль все действия его людей, лично проверить охранные чары! Но стоило мужчине переступить порог собственного кабинета, как он растерянно замер.

— Ах, — как-то непозволительно женственно и надломленно выдохнул он, на негнущихся ногах подходя к собственному столу. Он ошарашенно водил руками в пространстве, пытаясь нащупать привычные драгоценные вещи, и не находил их. Его тетради! Его кристаллы!

Точно пьяный, он преодолел расстояние до комнаты, где хранил финальные результаты исследований, и, ступив внутрь, едва не сел там, где стоял! Все пространство вокруг было усеяно блестящей пылью разрушенных кристаллов.

Он осторожно поднял щепоть пыли и пропустил ее сквозь пальцы. Почти невесомый порошок, медленно кружась в воздухе, устремился вниз. Некоторое время он не мог отвести взор от этого танца песчинок, как и заставить себя связно мыслить. Тот, кто все это сделал, не просто навредил ему, он его уничтожил…