Время любить

Странно было идти по его спальне, хотя он только что разрешил мне это сделать. Пуховое одеяло был отброшено, скомкано, словно он только что выбрался из-под него, а подушка с правой стороны кровати все еще хранила видимый отпечаток головы. Я всегда любила спать слева, и эта мысль совершенно не имела права приходить мне, пока я обходила изножье кровати.

Возможно, я очень кстати уезжаю на несколько дней. Это даст мне достаточно времени, чтобы обуздать все эти странные мысли и отправить их восвояси. Границы между реальностью и фантазией начали размываться, доставляя мне беспокойство, и мне требовалось сменить обстановку, пока из жильца я не превратилась в преследователя.

Разумеется, ворошить вещи в шкафчике в ванной комнате Бена было не лучшим способом проиллюстрировать эту новую решимость, сообразила я, открывая дверцы с двойными зеркалами и разглядывая аккуратно разложенное содержимое. Нижняя полка была ожидаемо заполнена туалетными принадлежностями, и я успешно остановила внутреннего воришку, не дав ему ни до чего дотронуться, хотя мой нос заходил, как у кролика, когда я распознала несколько запахов, уже помеченных у меня в мозгу как «Бен».

Лекарства он держал на верхней полке, и если они были доступны человеку его роста, я категорически не могла до них дотянуться. В дальнем углу я разглядела пачку болеутоляющего. Я потянулась вверх над глубокой фаянсовой раковиной, кончики пальцев скользнули по краю коробочки. Оставалось несколько миллиметров, и, пока я пыталась сдвинуть коробочку, с полки свалилась маленькая коричневая бутылочка с таблетками. Она с шумом упала в пустую раковину, катаясь там, как шарик рулетки, пока не остановилась, этикетка виднелась лишь наполовину. Я взяла бутылочку, чтобы вернуть ее на место. Увидела имя Бена и дату, отпечатанные на сигнатуре, и мне действительно хотелось думать, что я проявила бы достаточно уважения к его частной жизни и не посмотрела бы на название лекарства, но шанса узнать это мне не представилось. В зеркале позади меня вдруг появилась высокая темная фигура, и одним быстрым движением Бен взял бутылочку с таблетками и поставил на верхнюю полку этикеткой внутрь.

– Позвольте, я достану, – сказал он, беря обезболивающее и подавая мне.

Никогда прежде я не видела у Бена такого выражения глаз. Не могу точно определить его, но оно очень походило на разочарование, и я немедленно почувствовала себя ростом в шесть дюймов. Неудивительно, что я не могла дотянуться до этой проклятой полки.

– Значит, она выздоровеет, дочка Джулии? – спросил отец, ставя мою сумку в багажник своего автомобиля.

– Да, слава богу. Джулия сказала, что уже с трудом удерживает ее в кровати.

– В этом возрасте они очень быстро поправляются.

Я украдкой посмотрела на него, пока он садился и пристегивался. Мы обменялись кратким взглядом, но за ним стояло очень многое.

Большую часть двадцатиминутной поездки от вокзала до родительского дома заняли забавные истории отца об их недавнем отдыхе. Я слушала вполуха, производя мысленный обзор его здоровья. Не задыхается, поднявшись по короткой лестнице к вокзальной парковке; щеки загорелые после нескольких недель под карибским солнцем; руки морщинистые и в старческих пятнах, но спокойно держат руль. По очереди вычеркнув каждый пункт в моем виртуальном списке, я почувствовала, как слегка ослабла опутавшая меня тугая сеть тревоги.

– Значит, вернуться назад в старую квартиру после пожара было невозможно?

Виноватый взгляд я спрятала, притворившись, что рассматриваю знакомые виды, мелькавшие за боковым окном. Я изложила маме и папе другую версию того, что случилось в ночь пожара. Моим стареющим родителям совершенно незачем было знать, насколько близко они оказались к тому, чтобы пережить вторую трагедию. Но мне потребуется быть начеку, чтобы не ошибиться и не запутаться в своей же истории.

– Нет. Пожар причинил слишком большой ущерб.

В этом я по крайней мере не солгала.

– Но тебе нравится новое место, которое ты нашла?

– Очень, – ответила я. И снова – абсолютно честно. – Бен, хозяин дома, оказал мне всяческую поддержку и помощь.

Папа кивнул, и это показалось мне подходящим моментом, чтобы задать вопрос, который я обдумывала на протяжении всего пути в поезде.

– Папа, вы с мамой не будете возражать, если я на пару дней приглашу его к нам на Рождество?

Отец приподнял густые седые брови, что было вполне ожидаемо.

– Ну… нет. Хотя должен сказать, я очень удивлен. Ты никогда раньше не привозила с собой парня.

На то были серьезные причины, но сейчас не хотелось в них разбираться. Более актуальной мне представлялась необходимость убедиться, что все всё правильно понимают.

– Папа, Бен не «парень», он успешный бизнесмен, ему за тридцать. Но что важнее, мы с ним не… не… пара, – сбивчиво закончила я.

Переводчики умеют подбирать слова; это наша работа. Но мне не удавалось подыскать выражение, объясняющее, кем мы с Беном были друг другу – если оно вообще существует.