Время любви

— Ах-ах, «Джина, умоляю тебя»! — передразнила она мать. — Если уж ты меня предаешь, кому же вообще я могу верить на этом свете? — Она с силой стукнула себя кулаком в грудь и решительно заявила: — Я тебе никогда этого не забуду. Слышишь? Никогда!

С этими словами она резко повернулась и захлопнула за собой дверь.

Прошло несколько недель. Гнев Джины поутих, жаркое пламя в груди постепенно угасло и превратилось в едва тлеющий пепел. Работа — лучший доктор, в этом она всегда была уверена и потому с головой погрузилась в дела и светскую жизнь.

Перво-наперво Джина пополнила свою и без того немалую коллекцию американских экспрессионистов. Далее один за другим последовали вернисажи в Музее современного искусства, в музеях Гугенхайма и Уитни, которые не мыслились без ее присутствия. В «Нью-Йорк таймс» и «Вог» замелькали ее фотографии. Джина тут, Джина там. Да еще она успевала участвовать в различных благотворительных мероприятиях, посвященных то борьбе со СПИДом, то помощи нью-йоркскому симфоническому оркестру.

Но к матери Джина так и не собралась. Да и дочь видеть не хотелось. И вряд ли захочется в дальнейшем, с горечью думала Джина.

Уже давно она испытывала неприятные ощущения в нижней части живота. Теперь, снедаемая ненавистью и горечью, она постоянно ощущала там острую режущую боль.

Спустя год после замужества дочери Джина наконец решила проконсультироваться с хирургом, но о том, что ее кладут в больницу, ни матери, ни дочери не сообщила. Когда был установлен диагноз — опухоль, — Джина пересмотрела свое завещание, выделив гораздо большую сумму на благотворительность, чем прежде.

Только Моника Мартинс находилась у ее постели в день операции. Когда врачи спросили Джину, кто является ее ближайшим родственником, она надолго задумалась, но все-таки назвала имя Скарлетт.

По злой иронии судьбы в трудные послеоперационные дни Монике не удалось связаться со Скарлетт: вместе с Тео дочь Джины срочно вылетела в Лос-Анджелес…

После стремительного и совершенно неожиданного захвата Джиной «Картрайт фармацевтикалс» Руфус принял твердое решение оставить дела, как это когда-то сделал его отец. Разница между ними, хоть и не столь существенная для Руфуса, все же была: отец всего себя отдал бескорыстной заботе о благе других, а сына, как всегда, тянуло на развлечения. Черт побери, ему всего сорок пять, разве это возраст? Самое время начать новую жизнь, завести новые знакомства.

В короткое время Руфус научился водить катер, самолет, прыгать с парашютом. А потом увлекся подводным плаванием.

Несчастье случилось, когда он отправился на калифорнийское побережье, чтобы понырять за кораллами. Видимо, Руфус нырнул слишком глубоко, допустил какую-то нелепую ошибку, вследствие чего шланги запутались, доступ кислорода прекратился, и он, увлекаемый собственным весом и тяжелым снаряжением, плавно опустился на океанское дно.

Поэтому в. тот момент, когда Джина так нуждалась в помощи родных, и Сесилия, и Скарлетт, и Тео находились в Лос-Анджелесе, чтобы выполнить последнюю волю Руфуса, указанную в его завещании: в случае смерти — кремировать.

Узнав о трагическом происшествии, Джина испытала ощущение истинного триумфа. Она все преодолела и выжила, а Руфус — ее главный враг — мертв! Наконец-то она освободилась от этого человека и теперь может делать что хочет.

Постепенно отношения с дочерью и матерью наладились, однако успокоения это Джине не принесло. Если не кривить душой, она уже не надеялась оправиться после операции. Так или иначе, в ее сознании что-то коренным образом изменилось, как у каждого человека, заглянувшего в глаза смерти.

Она внезапно поняла, что всей жизни не хватит, чтобы залечить ее раны.

Что, в конце концов, для нее значит смерть Руфуса? Ничего.

Какое ей сейчас дело до бизнеса, в котором она преуспела?

Все бессмысленно, годы потрачены впустую.

Единственное, что ей нужно, это удалиться от всех, сменить образ жизни.

И Джина приняла решение на целый год уединиться в Лондоне.

Глава 73

Уже много лет столица Великобритании не знала такой жары, как та, что напала на город в июне 1989 года. Сидя в такси, увозившем ее из аэропорта Хитроу, Джина лениво наблюдала, как над расплавленным асфальтом дрожит прозрачное марево. Потные, злые как черти водители в легких рубашках, расстегнутых чуть ли не до пупа, нервно сигналили, стараясь поскорее выбраться из пробок: Лондон задыхался в тисках очередной забастовки транспортников.

До отеля «Ритц» такси добиралось больше двух часов. Здесь Джина остановилась всего на одну ночь, а наутро перебралась в менее комфортабельную гостиницу, задумав пожить в ней до тех пор, пока не найдет подходящую небольшую меблированную квартирку. В Лондоне она станет вести размеренную жизнь среднего обывателя — ходить по магазинам, покупать продукты, готовить себе обеды и водить какой-нибудь малолитражный автомобиль. Возможно, эта рутина поможет ей избавиться от гложущей изнутри пустоты.