Время лохов [СИ]

Билет я взял только на вечер пятницы. С Баскаковым расплатился, утром заеду к Елене и верну последнее, что ей должен. Даже если не застану, — я знаю, где работают ее муж и брат, отдам им и наконец-то вздохну с облегчением — я в жизни ни у кого не занимал, всегда старался жить по средствам, во всем полагаясь исключительно на собственные силы. Я надеюсь, что и дальше так буду поступать, сделки с совестью мне совсем не по душе.

35

Когда я вернулся с вокзала на Удальцова, Баскакова не застал. Рита была вся в слезах.

— Что случилось? — спросил я. — Где все?

— А ты не знаешь? Ты разве не с ними был?

— Сначала с ними, потом уехал за билетом.

— Их всех взяли. Прямо в переходе. Олег только отъезжал звонить, да вот и тебя, как оказывается, не было.

— А тебе кто сказал?

— Олег и сказал. Он заезжал, успокаивал, что ничего страшного. Раньше тоже, бывало, забирали, а потом выпускали.

— Бывало так. Куда их увезли? В какое отделение?

— Олег сказал, не в отделение, а к операм в Митино.

— Ладно, я поехал к ним, закрой за мной.

Я вышел из квартиры. Еще один звоночек того, что я все решил правильно. Больше в Москве лохотронщикам покоя не будет. Хорошо, если на этот раз все обойдется, но, говорят, уже есть первые ласточки: некоторым пророчат уголовное разбирательство.

Машины Еремы возле здания оперов не было. Я вошел, в двух словах объяснил дежурному, что мне нужно. Дежурный позвонил по внутреннему телефону, и через минуту ко мне вышел крепкого телосложения малый в штатском костюме. Взяв из рук дежурного мой паспорт, повел за собой.

Он ввел меня в широкий кабинет, в котором располагалось всего три стола и несколько набитых папками шкафов. За одним из столов сидел другой оперативник, повыше ростом, долговязый, с залысинами на голове, тоже в штатском. Первый протянул мой паспорт коллеге.

— Еще серпасто-молоткастый! Вы там что, на Украине, совсем не собираетесь менять паспорта на новые? У вас там, вроде, уже появились свои жовто-блакитные?

— С Украины, — стал заинтересованно перелистывать мой паспорт долговязый. — Не сидится вам, что ли, на месте?

— Было б где сидеть, не приехали, — спокойно ответил я.

— А к нам зачем пожаловал?

— Говорят, у вас наши ребята.

— А сам кто? Работаешь с ними или прикрываешь?

— Там есть мои друзья. Я приехал узнать, за что их задержали.

— Странно, что ты этого не знаешь, раз называешь себя их другом. И потом их продержат тут не более нескольких часов, хотя можем задержать и до трех суток. До выяснения всех обстоятельств и уточнения личностей каждого. Хочешь к ним присоединиться? Наверняка, ты не просто их друг. Сто процентов, ты с ними работаешь — нет?

— Я же вам сказал: там есть мои друзья. Я приехал узнать, в чем они провинились и скоро ли их выпустят.

Долговязый поднялся, подошел ко мне.

— А почему ты так уверен, что твои друзья именно у нас?

— Мне так сказали. Жена одного из моих друзей.

— Ну, жены редко когда ошибаются, — хмыкнул коренастый. — Моя вот тоже, как сыщик: никуда от нее не спрячешься.

— Так что? — спросил я. — Надолго они у вас?

— А ты переговорщик? — долговязый взглянул на меня. — Или уполномоченный?

— Не переговорщик и не уполномоченный. Я сам по себе. Просто беспокоюсь за друзей.

— Настоящая дружба — это хорошо, это здорово. И кто твои друзья?

— Баскаков Евгений. С ним должна быть еще Касаткина Элла, тоже наша землячка.

— Вот какая дружба, — ухмыльнулся долговязый. — И что, ты готов за друзей в огонь и воду, любую боль перенести?

— За друзей готов. Разве это зазорно? — Я посмотрел на долговязого в упор.

— Нет, не зазорно. Только остались ли еще в наше время такие понятия, как дружба, преданность, верность?

— У вас, может, и не остались, а я из старого мира — друзей предавать не привык.

Я не сдавался. Коренастый придвинулся ближе.

— Значит, говоришь, за друзьями пришел?

— Да, за друзьями.

— А хочешь, мы их отпустим? — улыбнулся коренастый и подмигнул долговязому. — Сколько их там у нас в кутузке? Человек семь? Выдержишь семь ударов по корпусу, отпустим. Как тебе?

— Бейте, — сжался я в комок.

Коренастый нанес мне резкий хук в живот. Первый удар я выдержал, но тут же получил удар кулаком в левый бок, затем в правый, прямой в грудь. Я сдвинулся назад, но выпрямился, снова собрался с силами:

— Лупи еще!

Подошел долговязый, саданул два раза в живот и снизу в челюсть. Я грохнулся на пол, почувствовал вкус крови во рту.

— Что ж вы делаете, сволочи? Фашисты, — пробормотал я, приподнимаясь на локте.

— Что ты сказал? — набычился коренастый.

— Фашисты вы, а не люди. Хуже фашистов. У вас других развлечений нет?

— Ты смотри, какой моралист выискался — не тебе, лохотронщику, вякать. А это за фашистов, — наклонился коренастый и шибанул меня в висок. Я плюхнулся на пол, затем опять приподнялся на локоть, задрал голову и снова бросил с вызовом:

— Фашист!

— Ну, ладно, хватит, — остановил коренастого долговязый.

Тут дверь отворилась и дежурный ввел в кабинет Еремеева.

— Товарищ капитан, еще один. Тоже, говорит, за лохотронщиками.

— Ладно, разберемся, — сказал долговязый. — Возвращайся на пост.

— Есть, — дежурный удалился.