Время лживой луны

Пущин недовольно сдвинул брови, но все же взял из руки Петровича флягу и сделал небольшой глоток.

– Вода, – сказал он, возвращая флягу Синеглазу. – Теплая и противная.

– Отлично, – довольно улыбнулся Петрович. – А я считаю, что во фляге налито вино. Хорошее красное вино, – он сделал глоток. Довольно причмокнул губами. Глотнул еще раз. – Киндзмараули! – И протянул фляжку Стецуку.

– Точно, вино, – сказал ефрейтор, попробовав то, что находилось во фляге.

– Да ладно, – недоверчиво усмехнулся Герасим.

– Попробуй! – протянул ему флягу Стецук.

– Я уже пробовал.

– Попробуй, тебе говорю!

Герасим с усмешкой взял флягу и не отпил из нее, а лишь приложился губами к горлышку.

– Вода, – сказал он, возвращая флягу ефрейтору.

Стецук еще раз глотнул из фляги.

– Вино! – ефрейтор вернул фляжку Синеглазу. – И что это должно означать?

– То же самое происходило в доме Антипа, – Петрович еще раз глотнул из фляги и завинтил пробку. – То же самое происходит во всем цивилизованном мире, именуемом Закордоньем. Там в ресторане ты можешь получить любое блюдо, указанное в меню или только что придуманное тобой лично. Причем практически мгновенно. Уины и направляющие их действия башни не утруждают себя готовкой. На стол подается некая биомасса, содержащая необходимые человеку белки, углеводы, минеральные вещества и витамины. А сидящие в голове у людей уины убеждают их в том, что они получили именно то, что хотели. Уины имитируют все – внешний вид, консистенцию, вкус и запах еды. Главное – чтобы клиент остался доволен.

– То есть и сейчас мы можем диктовать уинам свои условия? – осторожно, словно боясь вспугнуть редкую, очень красивую бабочку, спросил Игоряша.

– В какой-то степени, – согласился Петрович.

– В какой именно? – осведомился конкретный, как всегда, Стецук.

– Полагаю, что в весьма незначительной, – невесело улыбнулся Синеглаз.

– Мы можем получить оружие?

– Сейчас проверю, – Петрович сунул руку в рюкзак, достал из него новенькую обойму к «калашникову» и: – Держи! – кинул ее ефрейтору.

– Так у меня автомата нет, – с тоской посмотрел на упакованный патронами магазин Стецук.

– Ну, так найди его, – посоветовал Синеглаз.

– Где? – не понял ефрейтор.

– Да где угодно! – махнул руками в разные стороны более сообразительный Муратов. – Главное – захотеть.

Стецук озадаченно прикусил губу и сунул магазин в карман куртки. Однако искать автомат не пошел. Хотеть-то он, может быть, и хотел. Да вот только не верил в то, что автомат можно найти под кустом, всего лишь подумав об этом. Автомат – это ж тебе не гриб. И даже не репейник. Для того чтобы, как по грибы, отправиться искать автомат, нужно было сначала Антиповых синеньких грибков наесться. А подобной мерзости ефрейтор Стецук себе никогда не позволял.

– А зачем тебе оружие? – неожиданно спросил у Стецука Игоряша.

– Что значит зачем? – непонимающе посмотрел на Дробинина ефрейтор. – Мы на вражеской территории.

– Да нет же никого вокруг, – Игоряша махнул рукой сначала в одну сторону, потом – в другую.

Местность вокруг и в самом деле была почти открытой – тонкие рахитичные деревца с едва проклюнувшимися листочками не в счет – и просматривалась на километры в любую сторону.

– Если противника не видно, это еще не значит, что его нет, – назидательным тоном произнес Стецук. – Если бы ты, Игоряша, регулярно посещал занятия по боевой подготовке и тактике партизанских действий, то наверняка знал бы, что именно сейчас самый подходящий момент для появления агрессивно настроенных рипов.

– Почему? – удивился Дробинин.

– Да именно потому, что их не видно, – Стецук чуть подался вперед и постучал себя костяшками пальцев по лбу. – И тишина, как на кладбище.

Игоряша прислушался. Действительно, тишина казалась неестественной. Не было слышно ни звука. Только за поросшими низеньким хвощом кочками то и дело что-то приглушенно булькало – странно, неприятно и подозрительно.

– Облонские топи, – мрачным полушепотом изрек Егоркин.

– А что, если рипы объявятся? – так же тихо спросил Муратов.

– Примем бой, – с невозмутимым видом Стецук прикурил сигарету. – Видали мы этих рипов – бойцы из них никудышные.

– Типун вам каждому на язык! – раздраженно сплюнул Петрович. – Нашли о чем говорить!

– А что? – вытянул губы трубочкой Стецук.

– А ничего! – обрубил Петрович. – Не у тещи на блинах! Герой, на хрен, выискался!

– Да подумаешь…

– Вот именно! – Петрович, как пистолет, направил указательный палец Стецуку в лоб. – Прежде чем что-то сказать, подумать нужно! Только что ведь об этом говорили!

– О чем?

– Мы можем влиять на реальность!

– На иллюзию реальности, – уточнил Игоряша.

– Точно! – согласился с ним Стецук. – Если мы и призовем сюда рипов, то все они будут ненастоящие. А значит, ничего не смогут нам сделать.

Синеглаз наклонился и выдернул из кармана у ефрейтора жетон, который дал ему Макарычев.

– Это что, по-твоему, не настоящее?

Стецук молча смотрел на раскачивающийся у него перед носом армейский жетон, на котором было выбито его имя.