Время мертвых

— Да, этой женщине хватает упорства и трудолюбия. Она весь день работала в музее, собирала материал, знакомилась с историей экспонатов. Других людей там не было. Она поднялась наверх за посетителем. Он опять вел себя странно, она спряталась за колонной, следила за ним. Он пошел в правый угол, достал свой прибор. Она не видела, что там горит, но по его поведению можно было понять, что он нашел, что хотел! Он волновался, учащенно дышал. Алла Михайловна не сразу поняла, что он делает. Потом ужаснулась — он достал из-за пазухи литровую пластиковую бутыль — вроде тех, в которых продают бытовую химию, отвинтил крышку. Сильно пахнуло бензином, представляете? А из другого кармана вынул зажигалку… Женщина бросилась к нему, стала кричать, схватила за руку. Он уронил зажигалку, уронил свой прибор, наступил на него… В общем, рассердился, оттолкнул женщину. Она упала, ударилась спиной. А больше в зале никого не было. Она не видела, что он хочет поджечь, но какая разница? В пожаре сгорит все! Он поднял зажигалку, тут она подлетела, бросилась к ближайшему стеллажу, там как раз стояли утюги… напоминаю, старинные утюги, которые работают на углях. Там целая коллекция — от больших до крошечных. Она схватила первый попавшийся, ударила его по голове, потом еще раз…

— Ничего себе, — присвистнул я. — И как долго продолжалась пытка утюгом?

— Вам смешно, Никита Андреевич, а мне нет, — рассердился Якушин. — Представляете, что он мог натворить? Она все правильно сделала, молодец! Потом испугалась, конечно… Сейчас Алла Михайловна рядом со мной, я ее чаем с аспирином отпаиваю, переволновалась страшно.

— Что с этим типом? Не тяните, Сергей Борисович.

— Мы снова промашку допустили… Алла Михайловна с криком бросилась вниз, поймала Ларису с Михаилом, стала им сбивчиво объяснять, все обратно на второй этаж побежали… А тот упал, сознание потерял, а потом вдруг очнулся, подпрыгнул! Схватил свой бензин, который, кстати, пролился — хорошо, Лариса ударила ногой по бутылке, она укатилась. Он понял, что ничего не выйдет, растолкал всех, кинулся вниз. Схватить не успели. Я как раз спешил по дорожке — Лариса позвонила — когда он выбегал из музея и уже не хромал. Он побежал по аллее к выходу, мимо Парка Памяти. Куда уж мне угнаться за ним? Выбежали те трое, а он уже за кустами пропал. Я давай охранникам в будке звонить, мол, так и так, человек уходит пешком. А те — отчасти молодцы, отчасти раззявы…

— Это как? — не понял я.

— Поздно заметили его — когда он проскочил ворота и уже в машину прыгал. Там не поймешь — несколько машин припарковано… Но это точно был он. Прыгнул в машину и по газам. А молодцы в том, что выждали минуту и, не включая фар, за ним покатили. Догнали, когда он на Каменское шоссе выезжал, но заблокировать не смогли, пришлось пропускать какой-то длинномер. Снова догнали, когда он в город въехал. Но устраивать битву не стали, пристроились в хвост и со мной связались. Проблема в том, что у них нет полномочий проводить задержание, они простые охранники. Задерживает полиция, в которую мы должны сообщить. Но сами понимаете, это нереально! Пройдет масса времени…

Можно подумать, у меня есть такие полномочия.

— Ага, — начал я соображать. — То есть в данную минуту…

— Вот именно, они идут за клиентом по городу. Это Алексей Головин, с ним еще один человек. Вы знаете Алексея, у вас есть его номер. Не будем играть в испорченный телефон. Примите меры, Никита Андреевич. У вас получится лучше, чем у моих людей…

— Хорошо, понял. — Я включил громкую связь, швырнул телефон на диван и стал одеваться. — Позвоните Варваре, все расскажите, боюсь, мне будет не до этого. Перекройте тот зал, не пускайте туда посетителей и прикажите ничего не трогать. Это важно.

— Хорошо, я понял. Удачи, Никита Андреевич…

Я уже выскакивал из квартиры, хлопая себя по карманам — все ли взял? Пролетел по лестнице, запрыгнул в машину. Номер Алексея Головина, толкового работника службы безопасности холдинга, у меня действительно имелся. Он отозвался после первого гудка.

— Ветров, — кратко представился я. — Давай, Алексей, повествуй. В режиме, так сказать, реального времени.

— Он нас не видит, Никита, точно не видит… — взволнованно зачастил Головин. — Сначала дергался, метался по проезжей части, чуть пешехода не сбил на переходе. Сейчас идет ровно, успокоился. Город почти пустой, машин мало, нам приходится держать дистанцию…

— Где вы находитесь, куда мне ехать? Я сижу в машине на Советской, недалеко от Федоровских бань.

— Подожди ехать, мы и так в центре.

— Где вы сейчас?

— Подъезжаем к цирку со стороны улицы Гоголя. Так, он уходит по кольцу вправо, на Нарымскую, движется по средней полосе к площади Трубникова. Перестраивается на третью полосу, включает левый поворот…

— На Железнодорожную, — предположил я.

— Или развернется и обратно по Нарымской… Это не я, это Крюгер подсказывает, он за рулем сидит. Ты прав, Никита, вырулил на Железнодорожную. Вряд ли он будет этот район объезжать. Сюда ему и надо… Ты давай, Никита, потихоньку выезжай — мимо цирка, до площади перед путепроводом, потом налево…