Время милосердия

– Моя дочь и его жена состояли в женском клубе штата Миссисипи. Мы знакомы с Лоуэллом много лет.

– Понятно. Повлияет ли знакомство с ним на вашу способность соблюсти справедливость и непредвзятость?

– Не знаю, господин судья.

– Вы считаете, что поверите скорее ему, нежели мистеру Брайгенсу?

– Этого я не знаю, но поверю всему, что скажет Лоуэлл.

– Спасибо, миссис Освальт.

Джейк поставил рядом с ее именем буквы КО – «категорический отвод».

Ассистент Дайера, Д. Р. Масгроув, был профессиональным прокурором из округа Полк и не пользовался известностью так далеко от дома.

– Мистер Дайер, вы можете изучить список, – объявил Нуз и устроился в кресле поудобнее.

Лоуэлл встал, шагнул к барьеру и улыбнулся залу.

– Сначала я хочу поблагодарить всех вас за то, что вы за меня голосовали. – Смех, долгожданная передышка. Все смотрели на обвинителя. Джейк тем временем изучал лица в передних четырех рядах.

Дайер начал с вопросов о прежнем участии в жюри присяжных. Несколько человек подняли руки. Он стал спрашивать об их опыте: уголовное или гражданское дело? Если уголовное, то был ли приговор? Как вы голосовали? Все признавали подсудимых виновными. Доверяете ли системе присяжных? Вопросы из учебников юриспруденции, ни капли творчества. Впрочем, отбор присяжных редко складывался драматично.

Бывали ли вы жертвой преступления? Несколько поднятых рук: ограбление дома, угон автомобиля… Не сказать, чтобы округ захлестывала преступность. Был ли кто-нибудь в вашей семье жертвой насильственного преступления? Номер 62, Лэнс Боливар, медленно поднялся и произнес:

– Да, сэр. Моего племянника восемь лет назад убили в Дельте.

Вот и нежданная драма!

Дайер впился взглядом в кандидата и, изображая преувеличенное сочувствие, принялся его раскручивать. Он не вдавался в подробности той давней трагедии, зато поинтересовался следствием и дальнейшими событиями. Убийцу признали виновным, он отбывает пожизненное заключение. Это чудовищный, опустошающий опыт, навсегда травмировавший семью. Нет, мистер Боливар не считал себя способным на беспристрастное исполнение долга присяжного.

Джейка он, впрочем, не насторожил, потому что находился слишком далеко, в глубине списка.

Дайер стал задавать вопросы о «блюстителях правопорядка», как он предпочел их назвать. Носил ли кто-нибудь из кандидатов форму, связан ли как-то с полицией. У одной женщины брат служил полицейским штата. Ее номер был 51, и Джейк сделал рядом с ее именем пометку «КО», хотя сомневался, что будет вынужден пустить ее в ход. Третий номер, Дон Кобен, нехотя сознался, что его сын служит полицейским в Тупело. Его колебание было явным признаком (во всяком случае, для Джейка) желания быть присяжным. Мысленно Кобен уже вынес вердикт.

Дайер не спрашивал, есть ли у кого-нибудь из кандидатов судимость. Это был потенциально обидный вопрос, не стоивший риска. Большинство людей с судимостью не имели права голоса, а те, с кого судимость была снята, редко регистрировались для голосования. Один такой среди кандидатов все же имелся: Джои Кепнер, номер 44, был осужден двадцать лет назад по делу о наркотиках. Он отсидел два года, после чего считался несудимым. Порсия нашла старое обвинение и составила на Кепнера дело. Вопрос заключался в том, известно ли об этом Дайеру. Скорее всего, нет – из-за погашения судимости. Такой человек был нужен Джейку в жюри позарез. Он отбыл настоящий тюремный срок за найденную у него маленькую порцию марихуаны и наверняка негативно относился к «блюстителям правопорядка».

Дурные привычки Стюарта Кофера во время отбора присяжных пока не обсуждались. Джейк сомневался, что Дайер пойдет в ту сторону, потому что это преждевременно ослабило бы его позиции. Джейк тоже не собирался вытаскивать на поверхность какую-либо грязь. Момент еще настанет, и очень скоро, а сейчас ему не хотелось выглядеть не в меру ретивым адвокатом, торопившимся заклеймить жертву.

Дайер действовал методично и крепко стоял на ногах. Он много улыбался, работал с отдачей, устанавливал с присяжными контакт. И следовал своему сценарию, заботился о четкости формулировок, не тратил лишнего времени на очевидное. Закончив, он снова всех поблагодарил и сел.

Джейк занял место у барьера и постарался успокоиться. Представившись, он сообщил, что двенадцать лет занимается адвокатской деятельностью в соседнем округе Форд. Потом представил Либби и описал ее работу в некоммерческой организации в Вашингтоне. Порсию назвал своим юрисконсультом, объяснив тем самым ее присутствие в команде.

Джейк сказал, что сам никогда не обвинялся в преступлениях, зато представлял многих обвиняемых. Быть обвиняемым – пугающее, сбивающее с толку состояние, особенно для того, кто не считает себя виноватым или полагает, что действовал оправданно. Затем он задал вопрос, не обвинялся ли кто-либо из потенциальных присяжных в серьезном преступлении.

Джои Кепнер не поднял руку. Джейк с облегчением перевел дух. Видимо, Кепнер считал, что чист, или не относил владение десятью унциями травки к серьезным правонарушениям.