Время милосердия

— Да, отвешивал ему затрещины, Кире тоже, но никогда не бил их кулаками. Меня он тоже колотил, когда напивался. Трезвым Стью вел себя нормально, понимаете? А когда напивался, слетал с катушек. Но припугнуть любил всегда, что трезвый, что пьяный.

— Вы сможете дать свидетельские показания в суде? Рассказать о побоях?

— Наверное. Все равно ведь придется?

— Вероятно. А Кира?

— Не знаю, Джейк. Сейчас она, бедненькая, сама не своя.

Словно почувствовав, что ее обсуждают, Кира появилась в дверях и подошла к столу. Лицо у нее опухло от рыданий, волосы были всклокочены. Одета в мешковатые джинсы и футболку. Джейк поневоле уставился на ее живот, но ничего подозрительного не заметил. Кира молча улыбнулась ему. У девочки была красивая улыбка, безупречные зубы. Джейк попробовал поставить себя на ее место, почувствовать себя четырнадцатилетней девушкой, только что узнавшей, что носит нежеланное дитя. Почему биология позволяет детям рожать?

— Я хотел спросить про суд, — произнес Чарльз. — Вы знаете, когда он может состояться?

— Понятия не имею. Процедура едва началась. С другой стороны, известно, что, когда к несовершеннолетним применяют взрослые правила, с судом обычно не тянут. Возможно, летом, но не уверен.

— Чем скорее, тем лучше, — сказала Джози. — Мне так хочется, чтобы весь этот ужас остался позади!

— Суд пройдет, но ужас никуда не денется, Джози.

— Да, Джейк! — крикнула она. — Ужас — то, что всегда меня окружает. Все ужасно — было, есть и, боюсь, останется. Как же я от этого страдаю! Дети умоляли меня уйти от Стюарта, я и сама хотела. Знай я про них с Кирой, мы сбежали бы самой глухой ночью. Не спрашивайте, куда. Там мы не остались бы, и точка. Мне нет прощения!

Стало тихо, все — Джейк, Чарльз, Мэг, даже Кира — пыталась придумать что-нибудь утешительное.

— Я не хотела быть резкой, Джейк, — добавила Джози.

— Ни в коем случае нельзя никому говорить о беременности. Уверен, все вы это понимаете, но вопрос в том, что нам делать дальше. Кира не ходит в школу, значит, нам не придется беспокоиться, что ее подружки что-то заметят. Как насчет прихожан церкви?

— Надо будет поставить в известность миссис Голден, репетитора Киры, — сказал Чарльз. — Она уже что-то подозревает.

— Возьмете это на себя?

— Конечно.

— После аборта у нас не будет этой заботы! — выпалила Джози.

Священник больше не стал сдерживаться.

— Пока вы живете в этой церкви, об аборте не может быть речи! — заявил он. — Сделает — окажется на улице.

— Нам не привыкать. Джейк, где ближайшая клиника, занимающаяся абортами?

— В Мемфисе.

— Сколько это сейчас стоит?

— У меня нет собственного опыта, но я слышал, что примерно пятьсот долларов.

— Вы одолжите мне пятьсот баксов?

— Нет.

— Тогда мы найдем другого адвоката.

— Не уверен, что найдете.

— Этого добра всюду навалом.

— Всем выдохнуть! — распорядился Чарльз. — Позади длинный день, нервы у всех на пределе.

Напряженный момент миновал. Джейк допил кофе, встал, сполоснул в раковине чашку и произнес, снова шагнув к столу:

— Мне пора. Вы пока обдумайте один сценарий, который нелегко представить. В случае аборта — я против абортов, но решение принимаю не я, — вы уничтожаете не только человеческую жизнь, но и ценнейшую улику. Киру вызовут свидетелем в суд. Если она сделает аборт, то ей будет запрещено говорить об этом, но и без запрета не стоило бы, потому что присяжные подобного не одобрят. Сколько бы Кира ни твердила, что Стюарт Кофер неоднократно насиловал ее, это будет голословно, бездоказательно. Никто же не вызывал полицию. Другое дело — очевидная беременность или ребенок, который послужил бы мощным доказательством того, что Кофер был насильником. Кира вызвала бы мощную волну симпатии не только к себе, но и, что гораздо важнее, к брату. Ребенок станет важнейшей уликой в пользу Дрю на судебном процессе.

— То есть Кира родит, чтобы спасти брата? — уточнила Джози.

— Нет, она родит, потому что это будет правильный поступок, — возразил Джейк. — Одно это не спасет ее брата, но поможет, без сомнения, в его весьма безнадежном деле.

— Кира слишком молода, чтобы сидеть с ребенком, — заметила Джози.

— Знали бы вы, сколько достойных супружеских пар отчаялись завести детей! Я веду три-четыре дела об усыновлении в год, это мои любимые дела.

— Вы забыли, кто отец? Не уверена, что нам нужны такие гены!

— С каких пор нам позволено выбирать родителей?

Но Джози упрямо качала головой, выражая отвращение и несогласие.

На обратном пути Джейк с неприязнью вспоминал злость, проявленную этой женщиной. Нет, он не осуждал ее. Тяжелая жизнь сделала Джози черствой, вся ее надежда была на то, чтобы жизнь детей стала хотя бы немного счастливее. Скорее всего, сама она прошла через аборт и, может, не один раз, и тихо благодарила судьбу, даровавшую ей всего двух детей. Двух оказалось вполне достаточно.