Время нас подождёт

В храме праздник! Внутри всё было одето в белое серебро, блестели начищенные подсвечники, пахло еловыми веточками и ладаном, свечным воском и маслом от лампадок. Всё сияло и радовалось, торжественно и сильно пел хор, крестились люди… Я стоял возле той иконы, которая так загадочно называлась, «Достойно Есть», и Она смотрела на меня ласково и чуточку грустно, Она словно бы радовалась и грустила одновременно, и, глядя в Её глаза, я вспоминал прочитанные в детской Библии рассказы о том, как Она и Иосиф искали ночлег и — не могли найти, как пришлось остановиться в маленькой пещерке для скота, где наверняка было темно и холодно! Как маленького Христа положили в ясельки, куда обычно клали еду для быков и лошадей; и как пришли Его поздравить простые пастухи… Как спасались потом от злого царя…

Я знал, что Она — Богородица. Мама Бога.

Но мне почему-то казалось, что Она и моя мама. Ну хоть немножко… Хоть самую капельку! Потому что никто и никогда не смотрел на меня так. Тревожно, ласково, да так, будто я Ей — родной…

Как бы мне хотелось, чтобы у меня была мама!

Как бы мне хотелось…

А если бы Она, Богородица, была бы моей Мамой, хоть немножко, то каким бы я оказался сыном?.. Ой-йо… Да уж.

Я смотрел в Её глаза и спрашивал. И было так легко и радостно, как если бы Она приняла меня вот таким, каким я был, со всеми моими переживаниями и вопросами…

И на весь храм гремели слова из большой золотой книги — Евангелия, о которых говорил Славка — о том, как Ирод врал, что хочет поклониться, а на самом деле хочет Его убить. Её Сына. Её малыша.

Почему-то я вспомнил Наташкиного малыша, и подумал: «А если бы мы жили тогда?»

Подумал — и испугался.

«Нелегко Тебе пришлось, да?» — спросил я у Богородицы.

А Её взгляд был такой добрый, что мне захотелось заплакать — то ли от радости, то ли от неведомой тихой печали, то ли от жалости к маленькому Христу, то ли от счастья, что Он — рядом…

«Я никому не позволю обижать Тебя…» — прошептал я Богородице, сам не знаю почему.

«У Тебя сегодня праздник! У Твоего Малыша, вот счастье, что Он родился!»

— С Нами Бог! — говорил батюшка после Евангелия. — И тогда, и сейчас — Он с нами.

Выходит, время одинаковое — что тогда, что сейчас? Оно что, остановилось?!… И Он с нами, а я у Него на празднике. А что я подарю Ему?

Найти бы такой чудный подарок, чтобы Он улыбнулся! Может, в ту ночь, в Рождество, Он плакал в маленькой пещерке от холода, или Его мама — устала от долгих путешествий… Как Её утешить, порадовать? Что могу сделать я, обычный мальчишка, который и тем, кто рядом, помочь толком не может?! Вон, даже тесто разлил и собрать не смог, что тут говорить… Что я могу сделать для Бога?

Волхвы ему принесли дорогие подарки, которые говорят, сохранились и по сей день.

Но у меня нет денег на дорогие подарки… Да и зачем они Ему?

А пастухи? Что подарили Ему пастухи?! Ведь они были бедными. Однако, Ангелы их позвали на праздник, первыми позвали…

… Я не заметил, как настало время нам уходить. Когда мы вышли из храма на снежную улицу, я спросил у Юры:

— Что Ему подарить?

— Кому?

— Богу. Пришёл на праздник, и без подарка.

— Сердце, — просто сказал Юра. — Подари Ему своё сердце. Любовь.

Мы медленно спустились по лестнице, я разбрасывал ногами снежную пыль. Они, эти пылинки, сверкали на солнышке, словно россыпи крошечных зеркал. Похоже на снегопад, только эти серебряные пылинки падали так медленно, что казалось, они порхают в воздухе, не опускаясь на синеватые сугробы. Деревья были покрыты тоненьким инеем, и каждая веточка отчётливо вырисовывалась в голубом небе, где едва заметными набросками просвечивались белые мазки облаков.

— Мне Его жалко, Юр. В пещере холодно и неуютно… И обидно, что я не могу помочь. Что для Него — моё сердце!

— Твоё сердце для Него — дом. Прибери его, сделай уютным, тёплым…

— Разве Бог может жить в моём сердце?! Да ладно!

— Конечно, может!… — Юра замолчал и лишь через несколько долгих шагов по скрипучему снегу, произнёс. — Как-то в одной хорошей книге я прочитал, что в каждом сердце — живёт Христос. И в каждом — может поселиться Ирод… И всё зависит от нас — сможем ли мы защитить маленького Христа от злого царя?!

— Да ну… Ни за что не подумал бы… Слушай, Юр! — оживился я. — Словно время остановилось, или мы как бы вернулись в прошлое…

— Миш… А ведь ты прав. Время, выходит, такое же. И всё происходит сейчас. И каждый раз мы встречаем живого Христа.

— Где встречаем-то? Я Его не вижу.

— Не видишь!… Ты много чего не видишь, да и я — тоже. Скажем, своих родителей ты не видишь, но это же не значит, что их нет…

Мне вдруг стало так пусто внутри, словно я падаю с горы. Иногда мне снились такие сны, и в конце я всегда просыпался, но ощущение жутковатого полёта осталось до сих пор.

Я посмотрел на него и почти заплакал. Но в последний миг — сдержался. Просто закусил губу и промолчал. А он смотрел на снег. На белую тропинку под ногами, где много было следов, и среди них — наши, следы от моих ботинок легко можно было разглядеть — они маленькие и выходили за границу тропинки.