Время нашей беды

– В принципе, правда, – сказал он, – по крайней мере, начало точно правда. Все понимали, что пока Папа у руля, нормального торга с Западом не будет. И все понимали, что нужно какое‑то свежее лицо. Вот… получили.

– А что… Бельский должен был быть?

– Нет, должен был быть еще похуже. Бельский, если так задуматься, не худший вариант. Он, по крайней мере, умеет что‑то иное, чем вылизывать начальственную задницу. Проблема несколько в другом… Когда двадцать почти лет в стране ничего не происходило – потом события начинают происходить очень быстро. В нормальном мире постоянно происходит перераспределение… собственности, власти, потоков. В соответствии с текущей ситуацией. У нас это происходит намного реже, нормальные процессы блокированы – и потому это происходит обвально и с кровью. А может, и наоборот… потому и происходит как можно реже, потому что у нас поделить без крови никогда не получалось. Такая вот… политэкономия. Он тебе сколько предлагал?

– Ющук? Полмиллиона евро.

– А ты?

– Сказал, что подумаю. Но я откажусь. Я не дурак.

– Это хорошо. Проблема в том, что если тебе предложение делает председатель Государственной думы – он его тебе делает не для того, чтобы ты отказывался. Но… по возможности помогу. Хорошо?

– Хорошо.

На самом деле подслушивающее устройство было. Оно было вмонтировано в микрофон дорогих стрелковых наушников Бобенкова. Их ему подарили товарищи по партии на день рождения…

Москва, РоссияСколковское шоссе28 августа 2018 года

Слушай, сын мой, и прими слова мои – и умножатся тебе лета жизни. Я указываю тебе путь мудрости, веду тебя по стезям прямым. Когда пойдешь, не будет стеснен ход твой, и когда побежишь, не споткнешься. Крепко держись наставления, не оставляй, храни его, потому что оно – жизнь твоя. Не вступай на стезю нечестивых и не ходи по пути злых; оставь его, не ходи по нему, уклонись от него и пройди мимо; потому что они не заснут, если не сделают зла; пропадает сон у них, если они не доведут кого до падения; ибо они едят хлеб беззакония и пьют вино хищения. Стезя праведных – как светило лучезарное, которое более и более светлеет до полного дня. Путь же беззаконных – как тьма; они не знают, обо что споткнутся…

Соломона, 4

Кухарцев был испуган. Впервые за долгое время – он был сбит с толку и испуган…

Его отношения со Святославом Бариновым были очень и очень неоднозначные. Действительно, изначально Баринов был не более чем представительским лицом, управляющим активами для группы чекистов, которые по понятным причинам не могли светиться. Кухарцев был его куратором. Но те люди, которые доверили ему активы, теперь были мертвы, и руку к этому приложил именно Кухарцев. В отношении последнего началось расследование о коррупции, Кухарцев его предупредил – собственного начальника – и помог ему сбежать в Панаму… где люди Кухарцева убрали его и выкинули тело в океан с бетонным блоком на ногах. Слил информацию в прокуратуру тоже Кухарцев с подачи Баринова, и он же потом поспособствовал тому, чтобы дело дальше не пошло и было закрыто с признанием подозреваемого погибшим. Все было правильно. Эти люди создавали систему, криминальную насквозь, в которой они воровали из бюджета, сотрудничали с кем угодно, включая «Аль‑Каиду», торговали наркотиками, убивали, – но эта система по отношению к ним была столь же жестокой и беспредельной, как они сами. Они не могли наслаждаться деньгами, они не могли передать их по наследству, и даже если они теряли деньги, они теряли их только вместе с жизнью.

Сам Кухарцев это понимал и понимал, что, оставаясь в системе ФСБ, он никогда не будет в безопасности – рано или поздно кто‑то из молодых поступит с ним так, как он сам поступал с другими людьми, – кинет, ограбит и убьет. И потому он принял единственное решение, которое позволяло легализовать деньги и получить от них хоть что‑то: отдал их Баринову уже в реальное владение. Себе он оговорил пост начальника службы безопасности и долю в доходе десять процентов. Не больше – чтобы у Баринова не появилось соблазна убрать его.