Время, назад

— Если бы я так ко всему относился, меня бы давно убили.

— Это — не мое отношение к жизни, это…

— Ну конечно же, это твое отношение к жизни. Ты заставляешь ее соответствовать твоим неосознанным желаниям. Я же считаю, что любой человек, любой мужчина управляет своей судьбой. Не знаю, возможно, к женщинам это и не относится.

— Думаю, в том, что касается Библиотеки, это не имеет никакого значения, — печально заметила Лотта.

— Мужчины и женщины думают совершенно по-разному, — провозгласил Тинбейн. — Более того, разные типы женщин тоже думают совершенно по-разному. Возьми, к примеру, себя и Бетель, мою жену. Ты никогда ее не видела, но поверь уж на слово, что вы просто несопоставимы. Ну вот, скажем, как и кому вы отдаете любовь. Ты делаешь это беззаветно, очертя голову, — мужчина, я в конкретном случае, совсем не должен что-нибудь там делать или чем-нибудь там быть. В случае Бетель, я должен непременно соответствовать определенным критериям. В том, как я, к примеру, одеваюсь. Или как часто я вывожу ее в город — ну, к примеру, в согумную трижды в неделю. Или насколько я…

— Я слышу что-то на крыше, — сказала со страхом Лотта.

— Да птицы бегают, — отмахнулся Тинбейн.

— Нет, это не птицы, там что-то крупное.

Тинбейн прислушался и тоже услышал. Легкий топот по крыше, кто-то или что-то скребется. Дети.

— Это дети, — сказал он вслух.

— Откуда? — спросила Лотта, напряженно смотревшая в окно. — Они пытаются сюда заглянуть.

Тинбейн быстро повернулся и увидел личико с расплющенным носом, плотно прижавшееся к стеклу.

— Это из Библиотеки, — хрипло выдавил он. — Из их детского отдела. — Достав пистолет, он подошел на цыпочках к двери и взялся за ручку. — Сейчас я их сделаю.

Тинбейн рывком распахнул дверь и, не глядя, выстрелил. Но пуля, предназначенная взрослому, прошла над головой крошечного ребенка, стоявшего у порога. «Опытные агенты, помолодевшие и сжавшиеся, — подумал он, опуская ствол. — Смогу ли я убить ребенка? Но ему все равно скоро уже в матку, время его сочтено». Он начал стрелять по четверым детям, короткими перебежками приближавшимся к мотелю.

Лотта пронзительно взвизгнула в каком-то пародийном страхе, что опять разозлило Тинбейна.

— На пол! — крикнул он ей.

Один из детей направлял на него толстую трубку, и он узнал, что это за оружие — старый, военного времени лазер, совсем не предназначенный для внутреннего использования; применять его не разрешалось даже полиции.

— Бросай эту штуку, — скомандовал он, прицеливаясь в ребенка. — Ты арестован. Ты не имеешь права иметь такое оружие.

Тинбейн гадал, знает ли ребенок, как вообще с этой штукой обращаться; он гадал…

От лазера протянулся яркий рубиновый луч.

И Тинбейн умер.

Прячась за большой двуспальной кроватью, Лотта видела, как лазерный луч убил Джо Тинбейна; она видела, как в комнату входили дети, больше десятка детей, входили молча, со злорадными улыбками. «Вот гады», — мелькнуло у нее в голове.

— Я сдаюсь, сдаюсь, — сказала она чужим, прерывающимся голосом. — Хорошо? — А затем поднялась, запнулась за ножку кровати и чуть не упала. — Я вернусь в Библиотеку.

Сказала и стала ждать. И лазерный луч больше не вспыхивал, дети были вроде бы довольны: теперь они говорили по интеркому со своими начальниками. Рассказывали им, как все было, получали инструкции. «Господи, — думала Лотта, глядя на Джо Тинбейна, распластавшегося на полу. — Я знала, что они это сделают; он был слишком в себе уверен, а это всегда конец. Вот тут-то тебя и убивают».

— Миссис Гермес? — пропищал один из детишек.

— Да, — подтвердила Лотта.

Ну какой тут смысл притворяться? Они прекрасно знают, кто она такая. Они знали, кто такой был Джо Тинбейн — человек, напавший на искоров и вытащивший Лотту из Библиотеки.

Среди детей появился взрослый. Это был сотрудник мотеля, сдавший им номер, — и наверняка, как она теперь догадалась, стукач все той же Библиотеки. Поговорив немного с детьми, он повернулся к Лотте и поманил ее пальцем.

— Ну как же вы могли его застрелить? — спросила она в потрясенном недоумении, а затем осторожно прошла мимо Тинбейна; возможно, ей стоило здесь остаться, чтобы уж и ее застрелили, застрелили, как Джо. Возможно, так было бы лучше, чем возвращаться в Библиотеку.

— Он напал на нас, — сказал портье. — Сперва в Библиотеке, а потом и здесь. Он хвастался мистеру Эпплфорду, что сделает нас одной левой. Так прямо и заявлял. Пройдите сюда, миссис Гермес. — Портье кивнул на стоявший у входа аэробус-«фольксваген».

На борту машины было написано большими яркими буквами: «ТЕМАТИЧЕСКАЯ ПУБЛИЧНАЯ БИБЛИОТЕКА». Вполне официальная машина. Путаясь в собственных ногах, Лотта залезла внутрь; потные, возбужденные дети хлынули следом за ней. С ней они не говорили, а только перебрасывались негромкими ликующими фразами. Они буквально лучились радостью. Радостью, что даже в таком усохшем и сморщенном состоянии они нужны своей Библиотеке. Лотта их ненавидела.

Глава четырнадцатая