«Время, назад!» и другие невероятные рассказы

— Именно. Некоторые были потенциально опасны. Но у всех у них была задержка в развитии. Их можно было обнаружить — людей, несущих угрозу человечеству, — и убить, прежде чем у них появится шанс полностью развить свои способности. Собственно говоря, у нас была эпидемия нетипичных мутаций. Атомные бомбардировки не были спланированы биогенетически. Большинство мутантов оказались нежизнеспособны, а из тех, кто выжил, лишь немногие являлись сверхлюдьми. Похоже, разновидностей сверхлюдей было несколько — мы не слишком много экспериментировали. Когда ребенок начинал гипнотизировать взрослых или совершать другие сверхчеловеческие поступки, его обнаруживали и изучали. Обычно есть способы найти отклонения еще до того, как мутант начнет взрослеть. Отличия в пищеварительном тракте, в метаболизме…

Суды Линча, пылающие костры, нож, перерезающий тонкое детское горло. Разъяренные толпы в Филадельфии, Чикаго, Лос-Анджелесе. Спрятавшиеся в укрытиях дети, чья чудовищная сила еще не превратилась в смертоносный, не знающий промаха меч. Они пытались спастись от линчующих толп, которые вламывались в двери, швыряли горящие факелы и пускали в ход автоматы.

Подменыши. Отцы и матери, в едином порыве гнева уничтожающие детей-монстров.

Мать, в тошнотворном ужасе взирающая на окно над головой, где стоит ее ребенок — с начинающими отрастать дополнительными руками, с выпирающим на лбу третьим глазом.

Умирающие с плачем дети — ужасные и чудовищные. И родители, которые все это слышат и на все это смотрят, вспоминая, что еще несколько месяцев назад эти создания выглядели совершенно нормальными.

— Взгляните, — сказал Эшворт, шевельнув рукой.

Пол стал прозрачным. Митчелл посмотрел вниз, на образовавшуюся под ногами увеличительную линзу.

Внизу простиралось довольно просторное помещение, большая часть которого была заполнена машинами. Они показались Митчеллу сложными творениями инженерной мысли, далеко превосходящей любую современную науку. Но машины его не слишком заинтересовали. Он уставился на огромный резервуар, в котором плавал сверхчеловек.

— Вы… предатели! — тихо проговорил он.

В руке Мэри Грегсон появилось оружие.

— Не трогайте свой визор, — предупредила она.

— Вам так просто не отделаться, — сказал Митчелл. — Как только сверхчеловек станет взрослым, человечеству придет конец…

Губы Эшворта презрительно дернулись.

— Стандартная фраза. Так говорили еще во времена мятежей. Глупец, взгляните на этого сверхчеловека!

Митчелл снова неохотно посмотрел вниз.

— И что?

— Он не сверхчеловек. У него задержка в развитии.

— Сенатор должен в ближайшее время сделать свой доклад, Сэм, — сказала Мэри.

— Тогда буду говорить быстрее. — Эшворт посмотрел на настенные часы. — Или, наверное, лучше вы. Думаю, это ваша работа.

Он откинулся на спинку кресла, глядя на сенатора.

«Когда запустят центральные энергостанции… — подумала Мэри. — Если мы сумеем потянуть время, удержать Митчелла, пока не пойдет энергия, — нам ничто не угрожает. Но не сейчас. Мы столь же уязвимы, как и дети-мутанты…»

— Поддержание равновесия, — сказала она. — Как вы знаете, здесь когда-то была больница. Здесь родился ребенок директора, и даже при рождении его отец подозревал мутацию. С уверенностью сказать было невозможно, но и он, и его жена в течение критического времени подвергались воздействию радиации. Так что ребенок рос здесь, втайне от всех. Это было нелегко, но все-таки его отец был директором. К тому времени, когда начались мятежи, мальчик начал проявлять признаки мутации. Директор собрал группу специалистов, которым он доверял и которых считал достаточно дальновидными, и взял с них клятву хранить тайну. Это было легко, но сложность заключалась в том, чтобы их убедить. Помогала ему я. Вместе с другим врачом, эндокринологом, мы уже проводили эксперименты над этим мутантом и нашли способ задержать его развитие.

Сигара Митчелла резко дернулась, но он ничего не сказал.

— Прежде всего — шишковидная и щитовидная железы, которые контролируют разум и тело, — продолжила Мэри. — И конечно, психологические факторы. Мы выяснили, как задержать развитие сверхмальчика, так чтобы опасные способности — инициатива, агрессия и так далее — не смогли развиться. Все дело в гормонах. Он машина, но мы контролируем ток, проходящий через ее электрические цепи.

— Сколько вам лет? — неожиданно спросил Митчелл.

— Сто двадцать шесть, — ответила Мэри Грегсон.