«Время, назад!» и другие невероятные рассказы

Ее ресницы взметнулись. Ее глаза взглянули в его глаза.

Они были черными, как космос, в их глубине мерцали звезды. Нечеловеческие глаза.

Теперь Арнсен знал, почему О’Брайен спросил, смотрел ли он Дейрдре в глаза. Они были ее тайной и силой. Человеческого облика было недостаточно, чтобы очаровать и поработить обитателей сотен миров. Из глаз Цирцеи смотрело нечто совершенно чуждое, сжигающее душу.

Сквозь темные окна ее глаз Арнсен узрел Извне. Он увидел бездну между звездами, но больше не боялся ее. Потому что Цирцея была богиней.

Она была выше всего человеческого. Огромная пропасть лежала между ней и людьми, бесчисленные витки эволюции и миллионы световых лет пространства. Но что-то потянулось через эту бездну, коснулось и прильнуло, и Арнсена охватила сжигавшая душу страсть к Цирцее.

В этом заключалась ее сила. Она могла управлять чувствами подобно тому, как управляла кристаллами, и ее могучий разум проник в разум Арнсена, выжигая здравый смысл и индивидуальность. Лишь в ее наружности проглядывало что-то отдаленно человеческое. Рядом с ней Арнсен был животным, и им можно было управлять, как животным.

Она горела перед ним, словно пламя. Он забыл об О’Брайене, забыл о Гастингсе, о Земле, о своей цели. Ее сила захватила его и сделала беспомощным.

Хватка Цирцеи ослабла. Уверенная в своей победе, она опустила ресницы.

Разум Арнсена медленно вернулся из долгого путешествия по межзвездным безднам. Он снова оказался в кристаллической пещере рядом с богиней… и очнулся.

Не до конца. Он никогда больше не станет цельным. Но он чувствовал вибрации согнанных в одно место бесчисленных пленников — кристаллов, прошедших тем же путем, по которому сейчас бредет он, растерянные, опьяненные, тонущие в безымянных эмоциях, жертвующие собственной личностью и не знающие, что именно приносят в жертву. Брошенные в вечность по мановению руки беспечной богини, для которой все формы жизни одинаковы…

Цирцея наполовину отвернулась, и тут Арнсен пришел в себя. Она подняла округлую белую руку, позволив кристаллам повиснуть на ней. И даже не заметила, как он наклонился.

Он сделал то, что сделал, без размышлений. Эмоции, которые она пробудила в нем, лишили его разума. Он знал лишь, что должен сделать это… хотя и не понимал почему.

Он хрипло выдохнул, пошатываясь, шагнул вперед и толкнул Цирцею в огонь…

С потолка упал серый камень.

Огненная колонна на мгновение сбилась с ритма и вновь мощно запульсировала. Из нее вылетел кристалл и завис в воздухе. Арнсен схватил его дрожащими пальцами, сотрясаясь от рыданий. Его пальцы погладили камень, прижали к губам.

— Цирцея! — прошептал он, ослепший от слез. — Цирцея…

Эпилог

Арнсен долго молчал. Сквозь окно я видел, как катят стратолет из Каира. За ним горели желтые огни Нью-Йорка.

— И ты вернулся, — сказал я.

Он кивнул:

— И я вернулся. Надел скафандр и вернулся на корабль. Кристаллы не пытались меня остановить. Казалось, они ждали. Не знаю чего. Я стартовал и полетел в сторону Солнца. Для этого у меня хватало знаний. Через некоторое время я начал подавать сигналы бедствия, и меня подобрал патрульный корабль. Вот и все.

— Дуг…

— Все еще там, полагаю. Вместе с остальными. Вейл, почему я это сделал? Правильно ли я поступил?

Не дожидаясь ответа, он сжал в руке шагреневую коробочку, которую так и не открыл.

— Нет, — продолжил он, — ты не можешь дать мне ответ, и никто не может. Цирцея вынула душу из моего тела, и теперь я опустошен. Для меня нет покоя ни на Земле, ни в космосе. А где-то там, на астероиде, ждут кристаллы… ждут возвращения Цирцеи… Но она никогда не вернется. Она останется со мной до самой моей смерти, и ее похоронят вместе со мной в космосе. А пока… Цирцее не нравится здесь, на Земле. Так что я снова отправляюсь в путь. Возможно, когда-нибудь я верну ее в то неведомое место, откуда она пришла. Не знаю…

По громкой связи объявили самолет до Канзаса. Арнсен встал, на его измученном лице мелькнула улыбка, и он молча ушел.

Больше я его не видел.

Мне кажется, где-то за Плутоном, за дальними рубежами системы, маленький кораблик летит в бездну. Курс выставлен. Возможно, он мчится в темноту Угольного Мешка. На корабле летят человек и драгоценный камень. Он умрет, но даже после смерти вряд ли выпустит из руки этот камень.

А корабль продолжит свой путь среди безымянной тьмы.

Читатель, я тебя ненавижу!

Читатель, я тебя ненавижу! Не знаю, как тебя зовут — Джо, или Майк, или Форрест Джей, — но я имею в виду именно тебя, мальчишку, который покупает все журналы с рисунками Финли[30] и рассказами Каттнера. Мальчишку, который вошел в один бар несколько месяцев назад с «Эстонишин»[31] под мышкой и заказал «Лошадиную шею»[32]. Того самого мальчишку, который встретил мистера Апджона и похитил его жену в форме кристалла цвета шартрез.