«Время, назад!» и другие невероятные рассказы

На мгновение Оуэна объяло жуткое чувство, что в руке у него те же самые часы, которые Болванщик достал из кармана, чтобы после многочисленных потрясываний узнать, который сегодня день месяца. «Если б ты не поссорилась со Временем, — сказал Болванщик Алисе, а уж он-то разбирался в предмете лучше остальных, — оно сотворило бы с часами все, что пожелаешь. Ну, почти». И те его часы остановились из-за масла, причем не простого, а самого первосортного, то есть из-за смазочного материала.

— Со мной произошло то же самое? — спросил Оуэн у пустоты. — Когда я… глотнул… из этой штуковины? Получается, я выпил смазочное вещество и освободился от трения времени? Но откуда взялись эти часы и что они такое?

Затем он вспомнил о трех сновидениях, где фигурировала шхуна в форме деревянного башмака, рыбаки, прощупывающие глубины времени, и якорь, — кстати, что у них был за якорь? Эти часы? Что-то в форме часов, чтобы не вызвать подозрений на здешнем дне морском, чтобы не распугать рыбу, но по сути своей совсем не часы…

«А вдруг в этой вещице, — подумал Оуэн, охваченный внезапной паникой, — таится опасность? Мне просто необходимо поговорить с доктором Крафтом!»

— Решил я глотнуть пива, — объявил престарелый служитель науки, стоя в дверном проеме, лучась безмятежностью и подняв бокал с пенной шапкой, — а потом призадумался: чем порадовать юношу перед сном?.. Что такое, Питер? Не спится?

— Доктор Крафт, нам надо поговорить! — Оуэн забрал у доктора пиво и придвинул ему стул. — Прошу, присядьте. Послушайте меня. Это насчет путешествий во времени. То есть кое-что случилось. В общем, мне надо доказать вам, что путешествия во времени реальны.

— Кому доказать? Мне? — изумленно переспросил пожилой джентльмен. — Зачем? Как вы думаете, почему я посвятил бо́льшую часть жизни исследованиям этой темы? Нет, Питер, это очень мило с вашей стороны, но мне ничего не нужно доказывать. Да, вы угадали, мальчик мой: я и без того убежден, что путешествия во времени реальны.

— Вы не поняли, — пылко возразил Оуэн. — Вот смотрите: сейчас ровно десять тридцать восемь, верно?

— Да, так и есть. Зачем вы таскаете с собой эти часы?

— Не важно. Видите вон тот кипарис за террасой, на самом краю утеса? Так вот, ровно через три минуты в это дерево попадет молния, и оно рухнет в океан.

— Хм… Понятно, — промурлыкал Крафт с поразительным спокойствием. — Через три минуты?

— Вы не удивлены?

— После того, как мне столько лет снятся вещие сны? — с невыносимой безмятежностью осведомился Крафт. — Нет, я не удивлен. Вам приснилось, что в кипарис ударит молния, да? Я непременно это запишу.

— Не приснилось! — крикнул Оуэн. — Не приснилось, а уже произошло! И я видел, как это произошло, видел, и не раз!

— Повторяющиеся сны? Они, как правило, любопытнее остальных.

— Каждым сегодняшним вечером без двадцати одиннадцать в этот кипарис ударяет молния, — тихо произнес отчаявшийся Оуэн. — И никому нет дела. Никому, кроме меня.

— Ну как же, как же. Мне тоже есть до этого дело, Питер, — приободрил его доктор Крафт. — Видите, я уже все записал. Без двадцати одиннадцать мы выглянем в окно. Быть может, я упомяну вас в моей следующей книге. В сноске. Но всему свое время.

— Всему свое время, — повторил Оуэн и глухо рассмеялся.

— А? Но сперва Максль. Мой малютка Максль… Да-да, я его потерял.

— Его похитили, — сказал Питер. — Ну да ладно. Быть может, я сумею найти вашего Максля. Быть может, я смогу остановить похитителей еще до того, как они станут похитителями, если только вы меня выслушаете. Прошу, присядьте. Значит, так, доктор Крафт, — Оуэн добавил голосу солидности, — я проживаю этот вечер не впервые. Я прожил его уже несколько раз, вплоть до завтрашних десяти утра. Теперь же эскалатор нормального времени уносит меня вверх — то есть вперед, — и я могу перевести стрелки часов только на десять вечера, но этого недостаточно. — Он бросил на Крафта безнадежный взгляд и жалобно добавил: — Вся надежда на вас, иначе мне конец.

Однако во всей этой тираде Крафт услышал только имя своего Максля. Обычно доктор был добродушным стариком и весьма участливо относился к затруднениям своих друзей, но у каждого имеются персональные фобии, и нам известно, какой была фобия доктора Крафта.

— Похитили?! — Он вскочил со стула. — Когда? Как? Немедленно расскажите, Питер!

— В библиотеку влезли воры, украли коллекцию монет дяди Эдмунда, — устало объяснил Оуэн. — Максль сидел на письменном столе. По крайней мере, вы были полностью в этом уверены. Его тоже забрали. Почему? Этого никто не узнает, если я не сумею перевести часы назад, а стрелки застревают на десяти вечера.

— Вы угадали! — взволнованно воскликнул доктор Крафт. — Теперь я вспомнил! Сегодня утром я оставил Максля на столе у Эдмунда. Ваш дядя сильно бранился, потому что я пробовал представить, как свернуть тессеракт в куб — в новом временно́м измерении, — и не мог сосредоточиться на дурацком диалоге из идиотской новой пьесы. Ну конечно же, Максль был со мной — да, да! Спасибо, Питер! А теперь мне надо бежать вниз.