«Время, назад!» и другие невероятные рассказы

Наконец он добился желаемого. Коробка была помечена ярлыком. «7-Б-132-ДД-90-Данм-Дано». Маклин перебрал карточки и облегченно выдохнул, когда увидел надпись: «Джером Данн, род. 7 апреля 1896 г.». Итак, Данн подпадал под юрисдикцию Маклина, хитроумно подменившего карточки в собственном досье!

Теперь всего-то и надо, что вставить в сон Данна кодовое послание. Да, и еще избежать неприятностей с цензурой.

Маклин просмотрел цензурный кодекс с бесчисленным количеством самых причудливых ограничений. Длительность поцелуя — не дольше двух секунд, а в снах для японцев целоваться вообще запрещено. На планете Споджерблю в туманности Угольный Мешок нельзя демонстрировать сновидения со световой вибрацией. Сон должен быть написан в строгом соответствии с психологией индивидуума… Маклин взял досье Данна и внимательно изучил. Нет ли где лазейки, явной причины для проверочного сновидения, способного послужить его цели? Так-так, посмотрим… С тех пор как Маклин впервые прочитал досье, в нем появилась новая строка: «Недавно Данн отказался от пятидесяти тысяч долларов за съемки в кинофильме».

То есть как — отказался? Ведь главная черта Джерома Данна — это жадность! Что-то не сходится. Возник вопрос — именно тот, в котором нуждался Маклин: не изменился ли психологический портрет Данна?

Он схватил трубку диктофона:

— Вклейка для Джерома Данна. Проверочная сцена. Вернуть сценаристу после… э-э-э… предварительного просмотра. — Маклин умолк, потрясенный безумием всей этой ситуации. Он напишет сон для волшебника… Наморщив лоб, он вдумчиво продолжил: — Сцена допроса. Нет. Изменить. — (Такое идет вразрез с подноготной Данна.) — Пусть будет черная месса, а вопросы Данну задает Сатана.

Маклин вошел в рабочий ритм, и дело заладилось, но ему не давала покоя единственная мысль: как передать сообщение? Как вставить ссылку на себя, не привлекая внимания цензоров?

Ответ очевиден: символизм!

Но какой требуется символ? Хм… Датированный передним числом чек на пять тысяч долларов? Этот образ непременно вызовет у Данна ассоциации с Маклином. Ну да. Хорошо, в таком случае…

Наконец он управился: завершил не только проверочный эпизод, но и все сновидение. Великолепный сценарий, основанный на крепком фундаменте внутреннего «я» Джерома Данна и включающий в себя образы землетрясения, разрушившего все банки Голливуда, после чего на улицы пролился дождь из золота и банкнот, а сам Данн (единственный, кто не спал в тот момент) сновал по развалинам с тачкой и перевозил сокровища к себе в погребок. Недобро усмехнувшись, Маклин превратил золото в речные камушки, а бумажные деньги — в просроченные векселя. Пусть это будет страшный сон.

Он спросил у Броскопа, все ли в порядке. Прослушав запись, лепрекон усмехнулся:

— Догоняешь, друг мой Тимоти. Отлично!

— Ну а цензоры?..

— Забудь. Может, внесут пару незначительных изменений. Но лучше убери упоминание о золотом зубе. Зубы — рискованное дело. В остальном все прекрасно. Теперь сбрось сценарий продюсеру, и можно праздновать.

Зазвонил телефон. Маклин снял трубку:

— Да?

— Высылаю еще одну карточку Джерома Данна. Она оказалась не на своем месте. Утром вы запрашивали его досье, так?

— Верно.

Открылся стол. Внутри лежала испещренная машинописью карточка. Маклин просмотрел ее:

«Дополнения к биографии Джерома Данна. Магическая халатность. Случайно добавил мышьяк в любовное зелье некоего…» И так далее, но отдельные фразы представляли особый интерес: «Весьма небрежно обращается с межпространственными перемещениями. Из-за неаккуратно приготовленных свитков (работает на пергаменте) потерял шесть человек. Некий Майкл Макбрайан должен был попасть в рай, но по недоразумению оказался в египетском аду. Данн узнал о своей ошибке, однако отказался вызволять Макбрайана, опасаясь, что клиент подаст на него в суд. Остальные пять случаев примерно такого же характера. Один человек угодил в рундук Дейви Джонса…»

— Что не так? — спросил Броскоп.

— Все так, — выдохнул Маклин, — как бывает, если исподтишка заедут по морде. Ботинком. Понятно, человеку свойственно ошибаться, но ошибки желательно исправлять. Скажи, я не прав?

— Чего?

— Проехали. Что-то мне нездоровится, друг. Может, примем по «Адскому огню»?

— Ну-у-у, — неуверенно протянул лепрекон, — давай. Но ты же помнишь, что было в прошлый раз?

— Этого больше не повторится, — пообещал Маклин и сдержал слово.

Этого не повторилось. Проблем не было. Усевшись у барной стойки, Маклин целеустремленно накачивался «Адским огнем», пока не воспарил к потолку, где и отключился, а спустя какое-то время пришел в себя на койке в студийном общежитии — с неизменным похмельем, но проблему решил завтрак с черным кофе.

Маклину не терпелось выйти на работу. На столе его ждала благодарственная записка от самого Старого Хрыча, приложенная к распечатке сценария. Броскоп восторженно рассмеялся:

— Ты только глянь! «Молодец»! И подпись: «С. Х.». Ты, друг мой Тимоти, еще до режиссера дорастешь.

— Ну да, конечно. — Маклин рассеянно закурил.

Он изучал другой документ — отчет о проверочной сцене, внедренной в сновидение Данна.