«Время, назад!» и другие невероятные рассказы

— В настоящих обстоятельствах — пойдем прямо от берега вон к тем холмам. Там густые заросли. Космосфера не все показывает, да и Мэйолл не глуп, но, судя по спектральному анализу, смертельных излучений в зарослях нет. Конечно, там стоят микрофоны, значит…

— Значит, наша уловка должна сработать, а? — серьезно спросил Тернер, выколачивая трубку о фальшборт. — Ты крикнешь кодовую фразу, и Мэйолл ее услышит. Не знаю, что здесь может не получиться. Только, друг мой, не придумывай никаких новых уловок. У нас с тобой ничего не получится, если мы не будем действовать заодно. Не могу не вспомнить о том, что вы с Мэйоллом немало проработали вместе. Интересно, что все же ощущает человек, которого выкинули из команды Интегратора?

Хардинг положил ладони на горячий поручень и медленно поводил ими взад-вперед. Затем стиснул поручень так, чтобы любая вибрация корабля передавалась его чувствительным нервам.

— Человек очень тоскует, — сухо сказал он. — Идем.

Их обнаружили, когда они были примерно на середине поля. К этому они не совсем были готовы. Теперь приходилось действовать по наитию, ориентироваться по ситуации. Шедший впереди Тернер предостерегающе поднял руку. Хардинг ощутил начавшуюся дрожь на миг раньше Тернера и, отчаянно вдохнув побольше воздуха, выдохнул вместе с криком, от которого, наверное, запрыгали в своих гнездах микрофоны, расставленные вдоль береговой линии.

— Мэйолл! — прокричал он. — Мэйолл!

И прибавил фразу, которая для Тернера не имела никакого смысла, — быстрые, неразборчивые слова, которые знал только человек из команды Интегратора «Двенадцать-Ви-Лямбда».

При этом Хардинг расслабил мускулы — полностью и очень быстро. И едва успел. Последние звуки фразы еще висели в воздухе, а он уже сидел на корточках. Кусты сомкнулись над его головой, а вибрация прижала его, неподвижного, к теплой земле.

После этого наступила тишина. Синее небо жгло. Воздух жужжал. Прозвучавшие слова повисли в тишине.

Хардингу показалось, что где-то рядом словно затаили дыхание и спрятанные микрофоны с некоторым удивлением поймали этот звук. Но Хардинга тут же отвлекла более насущная проблема — сам Эдвард Хардинг и вопрос его нахождения среди живых.

Сначала защипало глаза, потому что моргнуть он не мог. Почти сразу после этого накатило жуткое ощущение головокружительной темноты: от бурой земли и синего неба на него наползла тень — вроде снаружи, но как будто в то же самое время и изнутри.

Он перестал дышать.

Конечно, это было не самое плохое. Ведь сердце управляется отдельной нервной системой. Но такого Хардинг не предусмотрел. В этой полосе заграждения космоскоп обнаружил только несмертельные частоты. Но Хардингу не пришло в голову, что «несмертельный» — понятие относительное. Он почувствовал, как сердце затрепыхалось в груди, ясно ощутил, как оно останавливается, — точно так же, как раньше не чувствовал, когда оно билось. Хардинг упрямо сидел, сжавшись под навалившейся темнотой и натиском паралича, который на полувдохе прервал пойманное микрофонами удивленное аханье кого-то, прячущегося в кустах.

А потом раздался резкий знакомый голос — из десятка расставленных повсюду маленьких ртов, тоненько вибрирующих в кустах.

— Хардинг? — недоверчиво переспросил он. — Хардинг, это ты? Здесь? Добро пожаловать на Акасси, Хардинг!

В голосе звучала едкая угроза. После недолгой паузы он произнес какие-то коды, ничего не говорившие Хардингу.

— Я уменьшаю парализующее воздействие, — торжествующе объявил голос. — Не хочу, чтобы ты умер — вот так сразу.

В ушах Хардинга шумела кровь. Он вдруг ощутил пространство вокруг себя — как только ослабло действие вибрации. Тени и внутри и снаружи отодвинулись, поднялись выше небес, ушли в землю, свернулись, как лепестки черного цветка, и снова превратились в зернышко внутри Хардинга. Он получил некое представление о том, каково будет ощущение смерти, которая однажды придет к нему. Огромная снаружи и крохотная внутри, лежала жуткая темнота. Черное зерно внутри, черное покрывало снаружи. И когда одно разворачивается и устремляется к другому, тут и приходит последний час.

Но это будет потом.

Кто-то шел к ним через кусты. Сидя на корточках в своем укрытии, Хардинг увидел, как бочкообразное тело Тернера медленно, с натугой поднялось в полный рост как раз между ним и подходившим человеком. Таков и был их план или часть плана. Хардинг глубоко вдохнул, радуясь и воздуху, и возможности дышать. Пистолет едва заметно качнулся в его руке. Он напряг палец, пока тот крепко не прижался к холодному металлу. И стал частью пистолета. Теперь он не промахнется.

— Ты кто? Как ты сюда…

Пауза. Потом:

— Тернер! Это Тернер! Я тебя не приглашал!

— Перестань, — поспешно прохрипел Тернер. — Я знаю, что не приглашал. Дай мне вдохнуть, а? Ты меня чуть не убил!

Он сделал шаг в сторону и покачнулся, начал тереть ногу и громко ругаться. Мэйолл повернулся к нему, и Хардинг увидел его лицо.