Время не обманешь

— Кроме свободы, программа предусматривает трудоустройство участника эксперимента. Тебе на выбор будет предложено несколько должностей, вроде той, на которой работал, прежде чем попал сюда. Так-с… — Он заглядывает в моё дело. — Ага, техническая должность на межзвёздном корабле… Ну, насчёт межзвёздного — не знаю, но на космическом точно что-нибудь найдут. Техник, а со временем, может быть, инженер. Что скажешь?

Я опускаю глаза.

Смотрю на свою грязную робу, всю в бурых разводах радиоактивной пыли. На ободранные руки, пропитанные насквозь машинным маслом. На изорванные ботинки.

— Я согласен.

А кто бы на моём месте не согласился?

I. Гленн

Климатическая система космического корабля — это сложный программно-аппаратный комплекс, отвечающий за поддержание необходимых условий на борту. Как и большинство систем, она имеет множество подразделений и надстроек, одной из которых является система контроля среды криокамер. Как правило, специалисты считают эти две системы независимыми друг от друга, но для меня всегда очевидным был другой факт: вторая не будет работать, если первая не исправна.

Почему обычно заостряют внимание на криокамерах? Ответ на поверхности: выдерживать температурный режим именно в них — очень важно, потому что большая часть обитателей межзвёздного корабля почти всё время полёта проводит в состоянии криоанабиоза. Прежде всего, это относится к той части путешествия, во время которой звездолёт совершает прыжок по червячной дыре. В этот момент экипаж корабля, за исключением дежурной смены, должен находиться в криосне. То же самое касается пассажиров, всех без исключения.

На самом деле, никакой это не момент, а достаточно продолжительный промежуток времени. Настолько продолжительный, что в некоторых системах отчёта проходят годы. Однако людям на корабле кажется, что прошло несколько часов или дней — таков принцип относительности в действии.

Чтобы не испытывать далеко не приятные ощущения, а также последствия перегрузок от разгона и торможения корабля, существуют криокамеры — удобный инструмент, дарующий сон и покой путешественникам космоса.

Разумеется, столь сложный механизм, имеющий крайне важную и ответственную функцию, требует бережного ухода и чуткого контроля. Стоит температуре в криокамере чуть снизиться, как в организме находящегося в ней человека произойдут необратимые изменения, проще говоря — он замёрзнет. Температура выше нормы не позволит поддерживать криосон — на этот случай предусмотрена аварийная система, в случае чего запустит процесс пробуждения и выведет человека из анабиоза, что опять же связано с дополнительным дискомфортом.

На «Артемиде» климатическая система барахлит с самого начала. Вероятно, правильнее будет сказать «с самого начала моей службы на катере», ибо только за этот период могу отвечать достоверно. Но я настолько измучен борьбой за работоспособность системы, что, как правило, употребляю более короткую формулировку — «с самого начала», таким образом подразумевая момент ввода «Артемиды» в эксплуатацию.

Я — главный инженер корабля, и у меня работа такая — налаживать оборудование. На небольших катерах вроде «Артемиды» главный инженер — это и механик, и электрик, и программист, и всё это в одном лице.

Короче, работы хватает.

Сегодня в жилых помещениях опять начала расти температура, за что получил очередной нагоняй от капитана. Командор Кнопфлер всегда так делает: даёт втык, я иду и ремонтирую. Потом опять что-то ломается, командор опять даёт втык, я — ремонтирую. И так снова и снова.

На самом деле, давно советую командору поставить корабль на капитальный ремонт и поменять всю климатическую систему «Артемиды» на более современную, но он привык слушать командира отряда, а командир нашего Армстронговского отряда дальних космических сообщений — жуткий жмот и вообще неадекватная личность. Иногда кажется, что пошевелится только после того как «Артемида» разобьётся где-нибудь на просторах космоса или её обитатели замёрзнут насмерть в неисправных криокамерах. Тогда будет, конечно, поздно, но такой уж он человек — командир отряда и страшный скряга.

Поругавшись с Кнопфлером, плюнул в сердцах, вооружился парочкой крепких выражений и пошёл в технические отсеки ремонтировать климатическую систему. Для осуществления операции взял с собой одного из самых толковых ребят коллектива — Марка Бартона.

Мы прошли, а местами — проползли, топливный отсек, потом — помещение компрессорной и, наконец, попали в нужное отделение, где рядком расположились пузатые бочки термомодулей. По моим прикидкам, один из них вышел из строя.

— Гленн, а это что такое? — спросил Марк, попинывая ботинком металлическую ёмкость.

— Гелий, — ответил я и зевнул.

— А зачем он тут? Не видел упоминаний гелия в технологическом цикле… — Марк почесал затылок.

— Ты смотрел документацию по технологическому циклу климатической системы? — Я одобряюще на него посмотрел. — Похвально!

— Ну, так, заглядывал… — Марк заскромничал и опустил взгляд.