Время не обманешь

Поставил кофейную чашечку на стол и добавил:

— Но нужно с этим что-то делать.

«Опять ты за старое! — подумал я. — Ну сколько можно?»

— Александр, ты знаешь моё мнение по этому вопросу, — ответил я с раздражением. — На этом корабле нужно менять если не всё, то добрую половину.

— Гленн, это экстенсивный метод решения проблем, — вмешался Габриэль.

Он зацепился руками за край стола и потянул к себе, отчего кресло на колёсиках придвинулось ближе к командору. Заняв удобное место, Габриэль всецело готов влиться в дискуссию.

Габриэль — начальник оперативной службы. Его ребята — оперативные дежурные — составляют костяк экипажа корабля. В командном центре, где мы затеяли разговор, постоянно находятся трое-четверо сотрудников. Несут вахту — следят за курсом звездолёта и корректируют полёт. Кроме этого, мониторят состояние корабля, чутко реагируют на изменения.

В случае если для принятия решения не хватает знаний или ответственности, дежурные оповещают Габриэля, меня или Кнопфлера. Всего их четырнадцать человек — недобор, конечно, не всегда есть возможность полноценно отдохнуть после смены, но вполне терпимо.

Основополагающая роль дежурных возвышает Габриэля до уровня старшего помощника капитана. Как и командор, Габриэль, несомненно, обладает харизмой, и его просто распирает от осознания этого факта.

Ещё одна из деловых черт Габриэля — политкорректность. Как правило, что бы ни говорил капитан, Габриэль поддерживает его точку зрения. Занимает официальную позицию, что делает их двоих непрошибаемой стеной, преградой, которую мне, в силу специфики работы — оппозиционеру, преодолеть практически не возможно.

Я окинул взглядом моих визави и в очередной раз поразился их различиям.

Кнопфлер — чинный и интеллигентный, в строгом костюме, гладко выбритый, уже не молодой, но энергичный, правильнее сказать — зрелый. Осознаёт бремя лежащей на его плечах ответственности и спокойно ожидает моего ответа. Под его взглядом невольно начинаешь нервничать, елозить и искать оправдания, даже если прав на все сто. Но никакие оправдания не помогут переубедить капитана, на каждое моё слово найдёт контрдовод к тому, чтобы поставить в идиотское положение недальновидного и ленивого инженеришки. Сделает это изящно, тонко, без ругани и прочего, за что ещё будешь его благодарить.

И Габриэль — в своей грубой, непонятного цвета толстовке с торчащими в разные стороны нитками. В толстовке, явно заляпанной пролитыми консервами. В толстовке, не скрывающей мощное, слегка тучное тело. Совсем короткая стрижка, почти что налысо. Щёки и подбородок спрятаны под бурной чёрной растительностью. Взгляд — нагловатый, тяжёлый, блуждающий. Ищет повод, к чему бы придраться, пусть даже не по существу, но найти струну, рычажок, дёрнув который, вывести человека из себя. А потом, разгорячённого и открытого, подмять, навязать своё мнение.

Эти двое идеально исполняют избитые и затасканные роли плохого и хорошего полицейских. Хотя — нет, капитан и боцман со средневекового корабля — вот они кто. Крепкая, монолитная команда.

Всё это, конечно, игра. Не такие уж они кровожадные и не будут перегибать палку. Мы немного поругаемся, они будут налегать, а я — отстаивать своё и отговариваться. Но в конечном счёте уступлю, найдём компромисс, который устроит и их и меня.

Просто, очень уж напоминает переговоры двух воинствующих сторон.

Композицию завершают двое невольных участников: стоящий в паре шагов за мною Марк и находящаяся на таком же расстоянии за Габриэлем Сато — единственная девушка в коллективе дежурных.

Марк тут присутствует потому, что пришёл со мной и вовремя не успел ретироваться.

Сато же давно хочет что-то сказать своему начальнику, видимо, доложить о чём-то важном. Вот только, явилась несколько не к месту и стоит в нерешительности, переминаясь с ноги на ногу и поджидая момента.

В создавшейся ситуации они напоминают оруженосцев, сопровождающих военачальников, но не смеющих мешать их беседе.

Если уж дальше продолжать аналогию, то остальные дежурные, что сидят за пультами управления, в некотором отдалении от нас, представляются лагерем противника. Тогда, мы с Марком — делегация, явившаяся в стан врага на переговоры.

Пауза затягивается, нужно что-то говорить. Я собрал скопившийся во мне сарказм и сдавленным голосом, через силу произнёс:

— Это очень большая работа. Сейчас нет сил и времени на реконструкцию климатической системы.

— Почему? — сухо осведомился Кнопфлер.

— Хотя бы потому, что не располагаю достаточными людскими ресурсами. Вернёмся на базу — там видно будет.

— Когда? — спросил Кнопфлер.

В этом он весь, это всё его. Ставит в тупик такими вопросами: нет конкретики, а без конкретики не могу решать проблемы.

Увидев моё замешательство, Габриэль идёт капитану на помощь:

— Ты обещал перманентно заниматься этим вопросом. Когда будут результаты?

Лучше бы этого не говорил. Я и без них знаю, что обещал, и занимаюсь вопросом.

Взывая к внутреннему спокойствию, терпеливо произношу: