Время не властно

Громф в последний момент все–таки сдержался и не хихикнул, хотя его невероятно забавлял тот факт, что сестра считала нужным всякий раз добавлять слово «ложная». Разумеется, Миликки была не менее реальным божеством, чем Ллос, и эти мелкие проявления рабской покорности, притворство и нелепый самообман всегда смешили Громфа. Себя самого он считал слишком важной персоной, чтобы играть в эти игры, и презирал подобные слабости. Он стоял выше глупой возни жриц и бессмысленных споров насчет того, чье божество сильнее и могущественнее.

— Я не обнаружил никаких свидетельств в пользу того или иного предположения, — ответил наконец маг. — С другой стороны, должен признаться, я не слишком усердно старался их найти. На мой взгляд, возвращение Закнафейна — событие незначительное и не стоящее нашего внимания.

— Но все же ты счел нужным явиться в мой тронный зал и сообщить мне об этом, — напомнила ему Квентл, и губы ее скривились в злобной, хищной ухмылке.

— Ты расспрашивала меня о том, что нового произошло на поверхности. Это лишь одна из новостей. Четвертая в списке новостей, как ты можешь заметить, — после восстановления Главной башни тайного знания, открытия врат для телепортации в дворфских городах и строительства деревни хафлингов, имеющей тесные связи с подземной крепостью Гаунтлгрим. Я не поставил бы известие о возвращении Закнафейна на четвертое место, если бы придавал ему большое значение.

— Тем не менее из всех четырех твоих новостей именно последняя является самой важной с точки зрения Ллос, — с упреком заметила Верховная Мать. — Скорее всего, именно она дает нам ключ к желаниям Ллос, к пониманию того, чего богиня ожидает от нас в сложившейся ситуации.

Громф пожал плечами с таким видом, словно сестра болтает о сущих мелочах… потому что для него воскрешение Закнафейна не представляло никакого интереса. За время, проведенное на поверхности, он стал свидетелем и участником восстановления Главной башни тайного знания, которое, казалось, было под силу лишь богам. И тем не менее это предприятие осуществилось без участия демонической Паучьей Королевы или какого–либо другого божества. Используя могущество Предвечного, сидевшего в Гаунтлгриме, в глубокой огненной пропасти, Громф и другие чародеи «вырастили» живую башню, магическое полое каменное «дерево» невероятных размеров и поразительной красоты. Это сооружение заключало в себе сверхъестественную мощь древнего существа, не менее грозного, чем божества Торила.

Громф планировал руководить изучением башни и ее возможностей, а заодно приобретать новые знания, полезные для его целей, и увеличивать собственное могущество. Некогда он считал, что пост архимага Мензоберранзана станет вершиной его достижений, но теперь он открыл для себя новые горизонты.

И какое ему после этого дело до простого воина по имени Закнафейн До’Урден?

— Как удачно, что сейчас архимагом Мензоберранзана является этот Тсабрак Ксорларрин, — произнесла Квентл, пока все эти мысли проносились в мозгу Громфа.

Очевидно, замечание Верховной Матери имело целью уколоть его самолюбие.

Но Громф про себя согласился с сестрой. Чем меньше времени он будет проводить в родном городе, размышлял маг, тем лучше для него. По правде говоря, ему вообще не хотелось здесь появляться. С другой стороны, он прекрасно понимал: если он не станет докладывать Верховной Матери Квентл о текущих событиях во всех подробностях, она может доставить большие неприятности ему самому и его растущей башне.

В этот момент величественные двойные двери тронного зала Бэнров распахнулись, и в дальнем конце длинного и узкого помещения появились три женщины–дроу, облаченные в платья жриц Ллос. Роскошная одежда и драгоценности говорили о высоком положении женщин.

— Ну? — воскликнула Квентл нетерпеливо, стоило посетительницам подойти ближе.

Жрица, которая шла в центре и очень походила на Верховную Мать, за исключением необыкновенно высокого роста, пренебрежительно фыркнула и покачала головой.

— Ничего, — произнесла она. — Ни служанки богини, ни другие демоны, с которыми мы общались, не смогли объяснить возвращение Закнафейна До’Урдена. Оно просто произошло, и все; мы не получили даже намека на то, почему это случилось.

Верховная Мать Квентл приподняла бровь; проницательный Громф догадался, что от нее не ускользнула презрительная нотка в голосе их сестры Сос’Умпту, а также тот факт, что жрица не обратилась к правительнице города по правилам — с упоминанием титула. Громф подумал, что это весьма типично для надменной Сос’Умпту — никогда не выказывать уважения и преданности никому, кроме Ллос. Он ненавидел ее сильнее всех остальных своих сестриц, вместе взятых.

— И никакого намека на то, кто это совершил? — уточнила Верховная Мать.

— Никакого, — отрезала Сос’Умпту. — В ответах множества демонов, допрошенных мной, я не уловила никаких эмоций, лишь безразличие. Это касается даже служанок богини; отсюда я делаю вывод, что йоклол либо получили приказ забыть об этом происшествии, либо им действительно все равно.