Время не знает жалости

— Шпионить? Фи, как некрасиво. Нет, милый. Ни о каком шпионаже и речи не идет. Я всего лишь подошла узнать, как у тебя дела. А она нагрубила. Я так расчувствовалась, что…

Фортуна достала из кармашка салфетку и промокнула глаза. Готовилась. Знала, что Эд приедет.

Захотелось вцепиться в холеное личико. Останавливало только присутствие Эда — стыдно при нем устраивать драку.

— Послушай, милая сестрица, — его лицо неуловимо изменилось, стало более хищным, и на мгновение показалось, что проступила та татуировка из моего сна, — у тебя десять минут, чтобы уничтожить проклятие. Либо выполняешь мою просьбу, либо…

— Что? — Фортуна глянула на него с плохо скрываемым вызовом и самодовольством.

— Вспомнишь, что такое мой гнев.

— А-ха-ха! — ответила она, сжимая кулачки. — Какие мы страшные! Только не забывай, милый, что я не слабее тебя. И еще неизвестно, кто из нас победит.

— Прошу по-хорошему.

— А я по-хорошему отвечаю: нет. Эта девка была непочтительна. Пусть расплачивается. А ты слишком очеловечился, раз принесся сюда и защищаешь ее с пеной у рта. Раньше бы и пальцем не пошевелил.

Может, все-таки врезать? Я все равно уже проклята, терять нечего.

Эд ухмыльнулся — недобро и жутко. Лицо стало потусторонним, неживым. Поднял руку, зашевелил пальцами, напомнив паука, плетущего паутину.

— Даю последний шанс-с-с, — растянул последнюю букву. — Или ты освобождаешь Александрину и забываешь о ее существовании, или… м-м-м… Я сотру тебя в порошок. Отправлю обратно к папочке.

— Хорошо! — взвизгнула Фортуна. — Сниму проклятие с твоей девки. Вот только это не изменит того, что она нам не ровня. Помни об этом, Эонард. И не вздумай к ней привязаться, даже как к питомцу. Людишки такие хрупкие. Будь ты хоть трижды властелином времени, если она умрет, ее не вернуть.

Эд улыбался одними уголками рта.

— И оттуда достану. Поторопись.

Фортуна прошептала что-то, дунула мне в лицо — и сразу стало легче, словно камень свалился с плеч. Как хорошо!

— Пойдем. — Эд дернул меня на себя.

— Остались бы на чай, — мило улыбнулась Фортуна, но глаза выдавали истинную сущность.

— В другой раз, сестрица, — Эд ни капли ей не уступал, — в следующем веке.

Он потащил меня на улицу. Ноги перестали заплетаться, дыхание выровнялось. Неужели обошлось без кровопролития? Сделала несколько судорожных вдохов. Это же надо — так вляпаться!

— Жить будешь? — как бы между прочим поинтересовался Эд.

— Постараюсь, — пообещала я.

— Отведу домой. Придется отложить работу, справлюсь сам.

Я благодарно кивнула. Ехать куда-то сейчас казалось непосильной задачей. Эд шел быстро, и я едва за ним поспевала. Зато когда двадцать минут спустя впереди показался мой дом, ощутила ни с чем не сравнимое счастье.

— В гости зайдешь? — спросила своего спасителя.

— Некогда. В следующий раз так просто не отделаешься. Будь осторожна.

— Обещаю!

Захотелось поцеловать его в щеку, но сдержала порыв. А то еще не так поймет.

Мы дошли до самого подъезда, когда я заметила Тима, ждущего на скамейке. И что самое паршивое — приятель тоже заметил меня и поднялся.

— Ну, до завтра, — скороговоркой пробормотала Эду и бросилась вперед.

Меня не остановили, но взгляд в спину прожигал, словно насквозь.

— Привет! — помахал рукой Тим. — А я тебя жду. Думаю, давно должна вернуться. Звонил, звонил. А потом трубку взяла незнакомая женщина и сказала, что нашла телефон. Вот, — достал он из кармана мою потерю. — И кошелек.

— Слава богу, — схватила я обретенное имущество. — Думала, пропало все. Давай угощу тебя чаем.

— С удовольствием.

Тим вошел в подъезд первым, а я на порожке обернулась. Эд стоял на том же месте и смотрел на нас. Махнула на прощание в закрывающуюся дверь.

Сердце было не на месте. Тим что-то рассказывал, поднимаясь по ступенькам, а мне хотелось остаться одной и обдумать все, что случилось в минувшие дни. А главное — понять, когда Эд успел стать таким важным в моей жизни.

Вспомнила слова Фортуны. «А потом, когда Эонард отказался выполнять их прихоти, они его убили. То есть пытались убить, конечно. И почти достигли цели».

Только сейчас до меня начал доходить страшный смысл ее слов. Неудивительно, что Эд так презирает человечество. Как поступила бы я, если бы меня сначала использовали, а потом захотели уничтожить? Вряд ли лучилась бы от счастья.

Голос Тима вырвал из водоворота мыслей:

— Аль?

— Да? — опомнилась я. — Извини, задумалась. День был насыщенный, устала немного.

— Тогда, может, я домой?

Тимка встревоженно вглядывался в мое лицо.

— Нет, проходи. — Я достала из сумочки ключ. — Отдохну с чашкой чая.

Разулась и прошла в квартиру. Возникло ощущение, что не была здесь сто лет. Как будто все вокруг — не мое, чужое. Но некогда предаваться рассуждениям. Быстро поставила чайник, достала из холодильника ореховый рулет. Хорошо, что Тим вернул телефон и кошелек. Иначе дела были бы плохи. Надо его отблагодарить.

Заварила чай и вернулась в комнату. Тим терпеливо ждал.

— Вот, угощайся. — Я оставила на столе нехитрый ужин. — Рассказывай. Как дела, как работа.