Время невысказанных слов

Сегодня я побродила немного по залу ожидания и вышла на перрон. Но руки замерзали и фотографии получались неудачными, или просто это настроение было неудачное для съемок сегодня?.. Меня действительно выматывало это отчуждение на танцах, даже больше, чем я думала.

Досадуя, я повернулась, чтобы уйти в зал ожидания, но тут заметила знакомую фигуру.

Руки, засунутые в карманы пальто, взъерошенные темные волосы, опущенная голова. Гордый профиль, выделяющийся из толпы. Я направила камеру, сделала пару снимков. И тут он повернул голову, будто почувствовал мой взгляд. Меня поразило выражение его лица. Грустные и внимательные глаза, будто всё еще смотрели туда, откуда я его вытащила. Я подняла руку и слабо пошевелила пальцами.

Он подошел.

— Привет. Ты теперь все время будешь вылезать из ниоткуда? — поинтересовался Артем

— А когда я еще вот так… вылезала? — пряча камеру в сумку, поинтересовалась я.

— Ну… у себя дома.

— Ах, дома, — рассмеялась я. — Встречаешь кого-то?

— Кажется, нет, — он оглянулся по сторонам и предложил: — Пошли, посидим? Замерз жутко. Еще и болею.

— Тогда что ты делаешь на морозе? — приподняла я брови.

— Вызываю температуру?

— Вот оно что, — кивнула я. Он открыл передо мной стеклянные двери, пропустил вперед.

— Джентльмен, сэр?

— Да, миледи, — он слегка наклонил голову. Я все еще не могла отойти от его взгляда, который он уже спрятал. Я испугалась… правда. У него был взгляд человека, который вполне мог броситься под поезд.

Нет, я конечно, на самом деле не видела таких людей, просто… что-то подсказало, что дело тут нечисто.

— Что нового в жизни молодежи? — поинтересовался он, вытягивая длиннющие ноги вперед.

— Молодежи? Старичье! — фыркнула я. — Я не так уж и младше.

— Ну сколько тебе? 17–18?

— Девятнадцать, хотя я не обязана была отвечать, — рассмеялась я. — У девушки возраст не спрашивают.

— Правда, 19? И что это значит? Второй раз в первый класс? Второй раз на первый курс?

— Почти, — улыбнулась я.

— Ага, тайна, — заключил он.

— Нет, Стрелин, просто… как-нибудь потом расскажу, когда настроение будет.

— Потом? Что же, будет потом?

Я рассматривала парочку у автомата с напитками и не сразу ответила.

— Если будет такое потом, как вдруг сейчас. Без предупреждения.

— А если нет?

— Тогда стоит лишь надеяться и…

— И молиться, — закончил Артем.

Мы смеялись.

— Я слышал, ты вернулась в студию к Алле?

— Ну да, — улыбка моя погасла.

— И как? — он иронично изучал мое лицо, делая вид, что не замечает его выражения.

— Все хорошо, просто прекрасно… Слушай, скажи мне одну вещь.

— Да?

— Помнишь отбор?

— Весьма смутно.

— Слушай, я серьезно.

— Ладно. Я весь во внимании.

— Когда я рассказывала о бальных танцах, девицы засмеялись. И Насмешева все поняла. Почему?

— Ну, — Артем помялся слегка. — Просто Алка сама занималась бальными танцами. И тоже довольно-таки серьезно.

— И, зная это, они все едва ли не выставили это моим недостатком? — поинтересовалась я.

— Они же действительно не знали, как ты танцуешь.

— Понятно.

— Слушай, ты что, обиделась? Выброси это из головы. Это же просто…

— Да, знаю, проверка новичков, шутка или что-то там еще, — отрезала я. — Просто непонятно, из-за чего я так переживаю.

— Ну сейчас ведь все хорошо… — начал он.

— Я по глазам твоим вижу, что ты знаешь, как там «все хорошо»! — заметила я, вставая с диванчика.

— Варь, ты слишком близко приняла это к сердцу, — встал Стрелин. — Ты же получила все, что хотела, и сама не знаешь, из-за чего бесишься! Ты танцуешь, ты в коллективе, зачем же придумывать себе…

— Я ухожу. Пока, — подернула я ремешок сумки и направилась к выходу. Не стоило вообще приходить сегодня на вокзал в таком настроении. И пытаться что-то сфотографировать.

Я дура, глупая дура. Я понимала, что действую нелогично. Понимала, что это выглядит, как выражение «с жиру бесится» в действии. Но я, оказывается, мечтала не только танцевать, но и почувствовать себя «своей».

И город упадет к ее ногам от одного только желания… Мечтай, как же.

Сначала ты хотя бы разберись, нужно ли тебе их уважение или нет, а потом уже затевай конфликты со всякими Стрелиными, сколько влезет! И ведь он же Аллин друг! Осталось только ей рассказать о моих истериках, и можно смело собирать вещи и валить из города. Здесь уже наследила.

…Я выдержала еще пару месяцев. Сказать, что многое изменилось с тех пор, значило обмануть. Осадное положение продолжалось. Я закрывала на все подколки глаза, танцевала до изнеможения, пытаясь ни в чем не дать повода, но случайная мысль подтвердилась. Одни танцы ничего стоили, если не чувствовать при этом поддержки от других, если в коллективе кто-то ведет разговоры за твоей спиной, а те, кто не ведут, все равно в курсе всего. Трудно не получать отдачи, потому что аудитория у нас была не так чтоб уж очень постоянная. Но с этим было бы легко смириться, если знать, что ты часть коллектива, а не осколок айсберга. Однако я не чувствовала себя в коллективе.

И я поговорила с Аллой.

— Ты же понимаешь, что другого такого шанса не будет? — спросила она.