Время невысказанных слов

Все, понимаешь! А ведь это не только то, что ты вот уже полтора месяца звонишь мне чуть ли не по ночам и сообщаешь, что я просто обязана выслушать тебя. Нет. Все — это значит долгие счастливые детские годы; сотни прочитанных вместе книг и просмотренных фильмов; все тайные замыслы между ванной и раковиной; все шпаргалки и «кораблики», пущенные друг другу через два ряда; все клички и прозвища, все насмешливые взгляды в качестве ответа; все «Я не толстая?» и «Нет, но тупая!»; все спасенные и не спасенные животные; все сорванные свидания, все фотографии на стенах и в альбоме; все ссоры и дебаты, все вспышки ярости и драки подушками; все сломанные и растаявшие снеговики, все забытые и потерянные ключи, все ночи под звездами на одном одеяле; все телефонные звонки, вплоть до последнего, когда ты скажешь «Она такая!.. Знаешь, кажется, я женюсь!..», — и повесишь трубку, и после этого уже не останется ничего, а гудки в трубке подведут этому черту.

Знаешь, именно на такого рода предательство я обрекла себя, когда села с тобой за одну парту. Нет, когда нас поставили в пару, и мы подрались.

Так что давай закончим это сейчас, пока не стало хуже.

Я что-то еще сказала, он ответил. Или нет?

Я дотащилась до дома и тут, впервые, чуть не заорала от ужаса, обнаружив пустую квартиру. Только не сегодня, не сейчас! Неужели нельзя хоть раз оказаться дома, когда мне это так нужно?! Мобильник матери не отвечал. Бабушке я звонить не стала. Нашла какую-то сумку повместительнее, сунула не глядя какие-то вещи, посмотрела мрачно в зеркало в прихожей, вышла из квартиры, тщательно закрыла дверь.

На столе в прихожей оставила записку.

«Глубокоуважаемая мама. В виду того, что вас никогда нет дома, по крайней мере, не видела я тебя уже неделю точно, сообщаю, что ушла из дома. Буду всю ночь курить и пить с панками, а под утро поеду кататься с байкерами по городу. Не удивлюсь, если нас занесет в какой-нибудь Томск. И ты не удивляйся. Всегда твоя Варвара».

Ручка писала быстро, слова получались почти неразборчивыми, но я не стала переписывать, будто за мной гнались.

Как вернулась в кафе, помню смутно.

Анатолий бросил лишь взгляд и тут же подхватил мою сумку.

— Варька, ты что? Ты замерзла?

— Нет.

Села на стул. Поставила подбородок на кулаки. Задумалась.

— Толь, можно я у тебя переночую?

— Да не вопрос.

Туда-сюда сновали официанты, играла негромкая музыка, Миша и Тоня сегодня не выступали и без них было непривычно тихо. Владилена — я слышала от барной стойки — громко наставляла кого-то на кухне. Все было как всегда.

Для всех. Почему же для всех, кроме меня?

— Да, алло. — Толя энергично метался на отведенном ему пространстве — наливал кофе, доставал чистые стаканы, подавал меню, вливал соки и смешивал коктейли. И одновременно со всем этим разговаривал по телефону, придерживая трубку плечом.

— Слушай, — заметил он кому-то сердито, удаляясь в противоположную от меня сторону, — давай я сам буду решать, кого мне приглашать, а кого нет. В конце концов, это ты где-то пропадаешь целыми днями, вечерами и ночами. Ах, учишься!..

Из кухни показалась Владилена и красноречиво приподняла брови, глядя на бармена.

— Все, — сказал он решительно, кивая ей. — Я даже не хочу ничего слышать. Ты меня просто удивляешь.

Я спокойно (я так думала) подняла глаза от кружки.

— Слушай, Толь, я знаю твою Настю. Если ей неудобно, я лучше не буду вам надоедать.

— Прекрати, а! Ты еще тут будешь! — прикрикнул он, не отвлекаясь от работы.

Но я вдруг будто проснулась. О чем я только думала?

Я, признаться, и правда забыла про девушку Анатолия. Как-то она наведывалась в кафе, и ее истерик мне тогда, помнится, хватило надолго. И Толя с ней сразу был не похож на себя. Как будто кто-то выкрутил лампочку — передо мной сразу появлялся другой человек, который совершенно никого не видел. Кроме нее.

Невооруженным взглядом было видно, как она пользуется им, и прекрасно понимает, что он этого не видит.

— Нет, я не хочу тебе никаких скандалов. Зачем еще и из-за меня отношения портить?

— Что значит «и из-за тебя»? — полюбопытствовал бармен, так и застыв на месте.

— Ну… — поерзала я на месте. Такие разговоры было опасно при нем заводить. Ничего он не желал слушать о Насте. Даже странно, что сейчас он так с ней разговаривал. Чуть ли не в приказном тоне.

— Просто, у нее наверняка были какие-то планы на вечер, она, возможно, кого-то пригласила, а ты так приведешь меня. Нет, спасибо.

— Ну, где ты будешь?..

— Так. В чем тут дело? — решительно прервала наш диалог Владилена, приближаясь.

— Ни в чем, — буркнула я.

— Ну, естественно, — кивнула хозяйка. — Ни в чем. Будешь у меня ночевать.

Я задохнулась.

— Спасибо, Владилена Аркадьевна, я не хочу никого стеснять. Я лучше переночую здесь, можно?

— Вот выдумала! В кафе! И где, позволь спросить? На барной стойке? Или на коврике под дверью? Или может на столах в кухне, вот где!

Я устало потерла пальцами лоб. Сидела бы дома, ну куда меня понесло?

Но, вспомнив о пустой квартире, я отогнала эти мысли. Посмотрела нерешительно на хозяйку.

— Вы уверены, что удобно…

— Уверена. Подождешь до закрытия?