Время океана

— Решила быть непредсказуемой, — ответила она, выкладывая продукты на стол. — На улице такой ветер! Но зато свежо… А вот у тебя здесь, как всегда, бардак.

Решила быть непредсказуемой. А раньше она, можно подумать, какой была? Я уже не удивлялся, когда она притаскивала продукты. Алесса уже целую неделю терроризировала мою кухню, пытаясь делать то, что ей не дано — готовить. Всякий раз, когда она все портила и начинала ныть по этому поводу, я приходил и забирал поварешку, начинал готовить сам. Делал на автомате, лишь бы мелкая умолкла. Но мне начало казаться, что она делает это специально, чтобы я хоть чем-то занимался.

Но сегодня настроения не было даже на это.

— Уйди оттуда, — сказал я. — Садись ко мне.

— А обед? — спросила Хилл. — Голодовка тебе точно не поможет.

— Гораздо больше мне поможешь ты.

Постояв пару секунд, Лисс все-таки ушла из-за стойки, прошлепав босыми ногами по паркету в мою сторону. Плюхнулась рядом на диван, захлопав желтыми глазами и улыбнувшись. Меня обдало запахом кокосового масла, легким и приятным.

Растрепанные платиновые волосы и легкая детская улыбка были тем малым, что могло хоть немного согреть мое сердце. Алесса Хилл стала отдушиной в том кошмаре, который назывался теперь моей жизнью. Я протянул к ней руки, и она подсела еще ближе, по-матерински меня обняв. Я положил голову ей на плечо, уткнувшись в шею, и тяжело вздохнул.

Попытался расслабиться, закрыв глаза, а Алесса начала гладить меня по спине.

— Не устал сегодня? — ласково спросила она.

— Я ничего не делал, чтобы устать.

— Неважно, — проворковала она, запустив пальцы в мои волосы. — Ты можешь заниматься всем, чем захочешь.

Я промолчал, борясь с навалившейся резко тоской. Когда я обнимал Хилл, мне хотелось, как ребенку, заныть от грусти. Но я старался сдерживать эти порывы.

— Я люблю тебя, — шепнула она мне.

Я легонько поцеловал ее в ухо, приподнявшись и посмотрев исподлобья. Она выглядела серьезной.

— Я хочу побыть один, — сказал я.

— Мало ли чего ты хочешь, — пожала она плечами.

Я немного опешил от этого дерзкого ответа.

— Ты точно меня услышала? Мне плохо, я хочу…

— Сказала же: нет, — твердо заявила она. — Страдай в моем присутствии.

Я лениво откинулся на спинке дивана, уставившись вперед. Я старался держаться из последних сил.

— Тебе не так уж обязательно смотреть на то, как мне плохо, — пробормотал я. — Я должен быть сильным, ясно? А сейчас мне хочется сжаться и ныть. Так что уходи.

Алесса кивнула, но не ушла. Она медленно привстала, села ко мне на колени и погладила по лицу. Я поднял на нее глаза и встретил очень спокойный, понимающий и добрый взгляд.

— Послушай, я никуда не уйду. Я буду рядом с тобой как твоя опора, ясно? Ты всегда поддерживал меня и помогал. Сам просил не скрывать своих слабостей и быть перед тобой такой, какая есть. Теперь моя очередь зализывать тебе раны. Я хочу, чтобы тебе стало лучше, не могу видеть этой безумной тоски. Слишком люблю, чтобы просто оставить одного и дать сойти с ума. Если тебе хочется спрятаться под одеялом, то я и есть твое одеяло.

Алесса выгнулась, потянувшись ко мне и снова обняв. Поцеловала меня в шею и в плечо. Я обвил ее талию руками, прижав к себе еще сильнее. Такая маленькая, но такая умная. Самая лучшая.

Я был без ума от нее.

В одну секунду я отпустил себя. Перестал держать внутри рвущуюся наружу истерику. Вместо этого я взял Алессу за подбородок и поцеловал. Не легко и не нежно. Это было развязно, неприлично и влажно. Я прижимался к ее пухлым губам, касался горячего языка. Прошелся пальцами вдоль позвоночника, почти властно наклоняя к себе. Она немного напряглась, неуверенно отвечая на все мои действия. Я оторвался от ее губ, целуя в щеку, ухо, шею, ключицу. Вдыхая ее теплый вкусный запах, наслаждаясь мягкой родной кожей.

— Мне так тяжело, — прошептал я. — Мне безумно тяжело. Если бы тебя не было, я бы сам умер.

Она обвила мою шею руками, поцеловав в лоб. Я стал дрожащими пальцами расстегивать ее рубашку, второй рукой пройдясь по ее бедру и сжав его. Внутри разогрелось такое сильное возбуждение, что мне сносило крышу. Я не мог терпеть или медлить. Мне нужна была Алесса здесь и сейчас, срочно, без отлагательств. Я нуждался в ней до боли, до жжения под кожей, до дрожи. Все вокруг померкло, и я начал забывать о причинах своих переживаний. Я видел перед собой лишь Алессу и знал, что до безумия хочу ее.

— Моя девочка, — с выдохом сказал я, — любимая…

Она не отвечала, лишь делала. Позволила мне расстегнуть рубашку и лифчик, давала касаться руками своего тела. Целовала, ласкала… Простонала мне в шею, когда я вздернул ее юбку и полез под белье. Она мягко кусала меня, тяжело дышала в ухо, выгибалась и запрокидывала голову. Облизывала губы, стягивала с меня футболку, расстегивала ремень. Сидела на мне, постепенно и легко сводив с ума.

Она дала мне снова забыться, выплеснуть все накопленное, раствориться в себе.

Я не знал момента лучше, чем этот.

* * *