Время океана

— Сегодня будем тренироваться, — заговорил я, пристально следя за движениями Лисс. — Сначала в зале, потом на воде. Времени осталось мало.

Она кивнула. Снова чуть не смахнула чашку.

— Но я должна зайти домой и принять душ, переодеться. Тем более Марио точно меня ищет.

«Ничего он не ищет», — мелькнуло у меня в голове, и я отвел взгляд. Вчера я четко увидел, как ее брат, проследив за нами несколько секунд, спокойно уехал с Майло. Это было прямолинейное: «Я оставляю ее на тебя». Теперь Марьен Хилл явно не беспокоился, если его сестра была со мной. Какая честь — втереться в доверие двух лютых нравом близнецов.

Ну и ладно, тем лучше.

— В таком случае доедай, и я подвезу тебя, — сказал я и встал из-за стола. — Пойду переоденусь.

Я прошел по узкому коридору в свою спальню, где располагалась гардеробная. Кровать была не заправлена, с ворохом одеял и кучей валяющихся подушек на ковре. Окно было закрыто жалюзи, которые не давали свету проникнуть внутрь. Я поднял их, открыв стеклянные створки и впустив свежий теплый воздух в комнату. Взял со стола ключи от своего «мустанга» и снял его с сигнализации.

Едва я натянул футболку и джинсы, как услышал звук разбитого стакана. Неуклюжая девчонка.

* * *

Этот день радовал теплой солнечной погодой и неунимающимся солнцем. То было не пекло, но душная жара, какая наступает при высокой температуре после дождя.

Я сидела на скамейке на территории «Айленда», завязав низ белой футболки в узел и надев солнцезащитные очки. Рядом развалился Марьен, держа в руках холодный коктейль. Его глаза тоже прятались за очками, на голове красовалась бейсболка козырьком назад, а одет он был в черную растянутую майку и шорты. До этой минуты мы оживленно обсуждали что-то, но в определенный момент добавить стало нечего, и мы замолчали. Однако это и не беспокоило нас. Наступало порой такое время, когда мы оба сидели в полной тишине и даже не напрягались из-за этого. Нам вдвоем было хорошо молчать. Мне даже иногда казалось, что мы с Марио можем обмениваться мыслями телепатически или взглядом, потому что наш образ мышления совпадал, да и мы оба выучили мимику друг друга наизусть, прекрасно зная, что обозначает каждый жест и движение.

В университете сегодня было достаточно малолюдно. Часть студентов сидели в студиях, рисуя, часть — в других студиях, мучая разные инструменты и разминаясь перед танцами. Остальные пребывали в спортивных залах, заставляя себя выкладываться по полной и падать в изнеможении. Лишь небольшое количество учащихся бродили по территории, сидели на траве, читая книгу, или обедали в университетских беседках.

В приятном теплом воздухе пахло свежесваренным кофе, горячей выпечкой перед ланчем, сочной травой и полуденным солнцем.

Мне было спокойно и хорошо.

Я игнорировала любые мысли на тему прошлой ночи.

— Лисс, все в норме? — отозвался Марио.

— Похоже, будто это не так? — повернулась к нему я.

Угадать его мысли было невозможно. Из-за очков я не видела его глаз, лишь себя саму, отражавшуюся от зеркальной темной поверхности. Думаю, он надел их не из-за солнца, а из-за фингала под глазом, который получил вчера. Аналогично было и у меня. Я прятала покрасневшие, опухшие глаза.

— Нет, ты выглядишь хорошо.

— Тогда не вижу причин для этого вопроса.

Марьен скривил губы и нахмурился.

— Ну да! В нормальном настроении, Алесса Аннели Хилл, ты бы никогда так мне не ответила. Скажи: тебя волнует что-то?

Я начинала закипать.

— Чего ты пристал ко мне? Попробуй догадаться, что меня волнует и бесит. Дам тебе за это доллар.

— Если это из-за чокнутой семейки Саймона, то забей ты на это дерьмо. Разве это важно?

Брат говорил абсолютно серьезно. Да, он был из тех людей, что мало беспокоятся о деле, которое прогорело или все равно прогорит. С Марио так во всем: если расстался с девушкой — ему плевать, он просто забывает ее. Если что-то не получилось — ему плевать, он просто переделывает это. Я завидовала его беззаботности, потому что могла умирать от сожаления из-за любой ерунды целыми неделями.

— Нет, Марио, конечно, это совсем неважно. Просто парень, в которого я была влюблена, все это время мечтал о собственной сестре и даже не замечал меня. А так все чудно! Может, пойдем прогуляемся, возьмем кофе, прокатимся на лошадях, порадуемся жизни?

Я едва остановила свой поток бессмысленного сарказма, который с головой выдал всю мою боль и обиду, которую я прятала за безразличием. Я плотно сжала губы, чувствуя стыд за то, что сболтнула лишнего, и отвернулась.

Марьену тоже стало больно за меня, и он опустил голову.

Мы снова погрузились в молчание, только теперь оно было неловким. Напряжение повисло в воздухе, и мне стало немного дискомфортно.

Но лучше бы это вечное молчание, чем то, что произошло дальше.

Я вскочила со скамейки, когда увидела, что в мою сторону идет Саймон. Не просто идет, а стремительно шагает. Я явно была его срочной целью. Он выглядел решительно, не сводя с меня карих глаз. Марио проследил за моим взглядом и тоже заметил Стайместа. Зная брата, я была уверена, что он мгновенно взбесится.