— Я все, — резко сказал он. — Пойду спать, устал.
Едва сдержав улыбку, я понял, что он сливается подальше от Стеллы. Себастиан тоже тихо посмеялся в кулак, поднимаясь с дивана следом за ним.
— Ага, и я. Спокойной ночи, бандитка, — бросил Себастиан, ухмыльнувшись и высунув язык Алессе, у которой уши от злости покраснели. Если Хилл злилась на него и обижалась за стычки на прошлой неделе, то Салливан уже явно издевался над ней.
— Заткнись и проваливай! — выпалила она, подскочив.
Я перехватил ее за талию и усадил на свое колено. Она злобно проследила за тем, как Себастиан и Марьен, тихо переговариваясь и смеясь, удалились на первый этаж. Диаз, потянувшись, стала медленно вставать с кресла.
— Алесса, почему ты не спишь со мной в одной комнате? Зачем в отдельной?
Я увидел, как Хилл немного напряглась и сконфузилась, явно продумывая, что бы соврать. Я чуть сильнее приобнял ее за талию.
— Она спит как лошадь, — ответил я за нее. — Поверь, тебе же безопаснее спать одной.
Лисс возмущенно посмотрела на меня, а Стелла, засмеявшись, направилась к лестнице на второй этаж.
— Я просто хотела посекретничать с тобой перед сном, — улыбнулась Диаз. — Но, видимо, в другой раз. Спокойной ночи, ребята.
Девушка помахала нам и стала медленно подниматься наверх. Алесса, у кожа которой горела оранжевым светом из-за огня, медленно перевела на меня свои золотые глаза. На ее полных губах промелькнула умешка.
— Как лошадь, значит?
Она и не планировала вставать с моего колена. Ее руки обвивали мою шею, чтобы было удобнее. Я хорошо мог рассмотреть ее лицо, особенно веснушки. И ей льстило такое положение — сидя на мне.
— Я уже спал с тобой однажды. Поэтому да.
— Ты же все врешь. Марио спал со мной и ни слова не сказал про то, что я сплю как…
— Сейчас и узнаем, — проворковал я. — Все разошлись по комнатам. Никто не увидит, если мы вместе пойдем к тебе.
Алесса немного смутилась, потупив взгляд, и кивнула в знак согласия. Мне кажется, я даже услышал, как быстро забилось ее сердце от этого предложения. Она подалась вперед, обняв меня и положив голову мне на плечо. Я почувствовал запах детского мыла и оливкового крема. Хилл уткнулась в меня носом.
— Нравишься ты мне, — пролепетала она. — Поэтому доверяю.
Словно через силу и стыд, она говорила обрывистыми фразами. Я чуть прижал ее к себе, пройдясь пальцами вдоль гибкой узкой спины. А в следующую секунду подхватил, обняв, и встал. Она, как обезьянка, вцепилась в меня, обхватив мой торс ногами. Я тоже пошел к лестнице, как и все минутой ранее, придерживая Хилл.
— Пойдем спать, — сказал я. — Тебе уже давно пора. Завтра весь день будем на горе.
Я стал подниматься наверх, неся на руках самое любимое мною создание. Черт, и как я успел привязаться к этой чудачке? Опекаю ее, как старший брат, защищаю, как отец, учу, как преподаватель, и люблю, как парень. У меня в голове полная каша.
Я к такому не готов. Помогите.
Лунный серебряный свет обливал его точеный профиль, выделяя острые скулы и карикатурный профиль. Спокойные светлые глаза потеряли яркость в монохромной темноте, обрамленные густыми пушистыми ресницами. Он молчал, уставившись в потолок и явно думая о чем-то. Светлые волосы смешно вились на кончиках, торча в разные стороны и огибая овал лица.
Киллиан был безумно красив. И он с гордостью нес эту красоту, украшая ее своим мирным характером, интеллектом, высоким мастерством и ярко выраженной индивидуальностью. Он настолько выделялся среди остальных, что порой, стоя рядом с Кастелланом, окружающие просто меркли для меня.
— Ложилась бы ты уже спать, — устало сказал он, повернув голову ко мне и слабо улыбнувшись. — Ты же не собираешься таращиться всю ночь на меня?
Я поджала губы и пожала плечами. Мы лежали в моей комнате, которая была скудно, но уютно обставлена. Мягкая теплая кровать, на которой я лежала, была завалена подушками, и я с удовольствием ворочалась в них. На полу толстый ковер, а рядом с ним — вытянутая кожаная софа, на которой как раз развалился Киллиан, укутанный в шерстяное покрывало. Недалеко от нас стоял комнатный растопленный камин, в котором горел и потрескивал огонь. Его оранжевый свет падал на стены и предметы, а нас с Киллианом пламя хорошо согревало.
— А ты чего не спишь? — в ответ спросила его я. — О чем задумался?
Кастеллан тихо вздохнул, повернувшись на бок в мою сторону, и улыбнулся.
— Ни о чем. О тебе.
Внутри меня что-то встрепенулось и задрожало. Я медленно приподнялась на локтях, чувствуя детское волнение, и вкрадчиво спросила:
— Правда? Зачем?
Он пожал плечами, тоже облокотившись головой об одну руку и уперевшись локтем в софу.
— Я о тебе часто думаю. Я же твой куратор.
— Ну, хотя бы так, — ответила я, пронизывая взглядом Киллиана, который тоже смотрел на меня. — Обо мне, знаешь, редко кто думает.
Я попыталась скрыть какое-то разочарование, но цепкий взор Кастеллана уже зацепился за мелкую перемену в моем настроении.
— Ты не права. Ты многим нравишься.