Время океана

Мы же с Хилл, запрыгнув на подъемник, добрались до одного из самых длинных и сложных спусков и стали соревноваться, кто лучше катается на доске. Я — мастер сноуборда и, наверное, даже смог бы получить КМС по этому виду спорта. Я, как коренной житель севера, со снегом и горными вершинами очень близок. Но на мое удивление, Алесса, бывшая жительница Сиэтла, где горами считались немногочисленные небоскребы, тоже каталась очень хорошо. Она ловко петляла по спуску, огибала препятствия и даже делала мелкие трюки.

Под конец дня мы выдохлись. И все впустую, потому что так и не выяснили, кто гоняет лучше. Зато я насмотрелся на смешную румяную Алессу, на этого гнома в шапке и большой клетчаткой красной куртке. Мы провели с ней несколько часов, не переставая смеяться ни на минуту. И сделали совместное фото, где оба были счастливые и замерзшие. Когда почти закончили, то зашли в теплое помещение с кафетерием и взяли горячего какао. Чтобы согреться, нам хватило всего пятнадцати минут. Понимая, что скоро начнет темнеть, я позвал Хилл обратно в коттедж. Но она упросила меня подняться с ней на гору еще раз, заинтриговав меня словами: «Давай я покажу тебе кое-что».

Отказать ей я не смог. Мы сели на подъемник, болтая ногами, и поехали вверх, мимо верхушек секвой и сосен. Чем выше мы поднимались, тем сильнее щипало щеки от мороза и тем гуще был пар изо рта.

* * *

— Посмотри, — улыбнулась она.

Алесса взяла меня за руку, облитая теплым закатным светом, и улыбнулась. Ее глаза проникновенно смотрели на меня, словно она ждала какого-то ответа. Платиновые волосы трепал холодный ветер со снежными крапинками, а толстый красный шарф был замотан до самого носа. Хилл указала рукой в варежке в сторону горизонта, за которое садилось красное горящее солнце и куда тянулась цепь горных ледяных вершин.

— Красивый закат, — ответил я.

— Видишь, как оно садится? — восторженно произнесла Лисс. — Даже солнце у наших ног.

Она обняла мою руку, прижавшись ко мне, и шмыгнула носом. Я опустил взгляд, разглядывая ее смешной красный нос и румяные от холода щеки. Алесса спокойно смотрела на закат, кажется, задумавшись о чем-то. Или, напротив, отпустив все мысли. Я тоже приобнял ее, засмотревшись на полыхающий пламенем горизонт. До этого я не заглядывался на красоту финских краев. Я родился и жил тут все детство, но не ощущал восторг от этих северных просторов, не наслаждался атмосферой Хельсинки. Теперь же, стоя на горной вершине с ней, я считал это самым прекрасным и сказочным местом на свете. Красивее земель нет, ярче заката нет, идеальнее момента тоже нет.

Вот сейчас.

— Алесса, — обратился я к ней.

Она кивнула и подняла голову.

— Я рад, что ты появилась. Рад, что могу тебя курировать. Я делаю это не для своей выгоды… а только потому, что мне нравится.

Хилл заморгала и улыбнулась.

— Я знаю.

— Ничего ты не знаешь, — хмыкнул я. — Ты только сейчас об этом узнала.

— Не-а, — сощурилась она. — Ты бы давно забросил кураторство, если бы тебя интересовала только выгода. Но ты меня терпишь. Значит, все не просто так.

— И что значит это твое «не просто так»? — вскинул я брови.

— Признайся: ты меня обожаешь, — нагло ухмыльнулась она.

Я запрокинул голову и рассмеялся.

— Ах ты сучка! — Я хлопнул ее по спине. — Точно, обожаю. Чертовски тебя обожаю, чокнутая.

Она меня толкнула, игриво захихикав и едва не уронив с взъерошенных волос красную шапку с идиотским помпоном.

— И я тебя обожаю, засранец, — выдала она, а в ее глазах запрыгали черти.

Она была похожа на стихию. То благосклонная и прекрасная, манящая и влекущая, то жестокая и беспощадная, непредсказуемая и дикая. Она была как зима: красивая, но порой холодная и недосягаемая. Я не знал, что люблю в ней больше: эту безумную натуру или ее глаза.

Через минуту она замолчала, а улыбка сошла с ее лица. Алесса словно вновь задумалась о чем-то. Это было недолго. Она вернула на меня взгляд, хитро сказав:

— Давай поспорим.

Я спросил:

— В честь чего?

— Ну, сейчас поедем по этому спуску. Кто приедет первым, тот победил. Если выиграешь ты, то я целый месяц буду паинькой и даже ни разу не рявкну на Себастиана. А если выиграю я…

Она сделала драматическую паузу. Заинтригованный, я усмехнулся:

— Мне уже страшно.

— Если выиграю я, то все эти выходные ты будешь спать со мной ночью.

Смех прекратился так же резко, как и начался. Мне стало даже неловко, и я хотел переспросить, не ослышался ли.

— Зачем мне спать с тобой? — тупо свел брови на переносице я.

— Не хочу одна спать, — пробормотала Алесса. — Мне страшно. А Марио… пусть спит со своим Салливаном. — Она каждый раз интонационно выделяла его фамилию.

Я прикусил губу, задумавшись. По тону Лисс легко было догадаться, что она очень скромна в своих мыслях. Скорее всего, ей действительно немного страшно спать одной, и я догадывался почему. Она не прятала за своими словами ничего лишнего, только беспокойство за свой сон. И тут меня осенило: она просит поспать с ней ночью. То есть, понимая, что может начаться припадок, Алесса все равно позвала меня. Я ощутил какой-то тайный восторг от одной этой мысли.