Время океана

— Киллиан сейчас ходит весь раздраженный и взвинченный, не хочу его нагружать этим. А до Саймона не дозвонишься…

— Это же не опасно? — спросил Марио, молча кивнув в мою сторону.

Он что, думал, будто я не замечу этого?

— Нет, ваше дело просто смотреть издалека, — ответил Май. — Если вдруг что-то произойдет — сразу уезжайте. Даже не думая.

— А ты? Там останешься, что ли?

Майло кивнул. Я не понимала, о чем они ведут разговор. Когда повернула голову, заметила, что Салливан тоже прислушался. Мы встретились взглядами и обменялись многозначительными кивками, единогласно считая, что зря согласились на это. Что имел в виду Майло? Где он останется? На что мы все должны были смотреть? Но брат, заметив в зеркале заднего вида, что я вопросительно таращусь на него, даже не удостоил меня ответом. Хотя мне показалось, что в его глазах мелькнула тревога. Я решила продолжить наш разговор, чтобы не терзаться догадками всю оставшуюся дорогу.

— Мы сейчас могли бы готовиться к пересдаче по спортивным играм! — крикнула сквозь грохот я.

— Ты все-таки решила пересдавать? — спросил Салливан, сморгнув дымку задумчивости с глаз. — Это потому что Киллиан приказал тебе?

— Ему виднее, что мне нужно, — неуверенно ответила я. — Он же мой куратор.

— Зануда он, — отмахнулся Себастиан. — Тройка — это «удовлетворительно», а значит, зачтено. Ну, то есть пойдет. Нельзя быть недовольным этим.

Мыслил Себастиан как типичный спортсмен, ну, или как я. Пожав плечами, я опустила взгляд в пол, где валялись инструменты, использованные пакеты и еще бог знает что.

— Он очень хороший, — пробормотала я.

«Хороший». Подходит ли это слово Киллиану? Тому самому, который делал для меня все на протяжении этого времени. Который терпел трудный нрав и принимал меня такой, какая есть. Даже мои психические проблемы, все недостатки, страхи, ошибки…

Мои демоны были дикими до исступления. Когда их пытаешься погладить и приручить, они кусаются. Они пинаются. Они рычат. Вся эта дрянь сидела глубоко во мне, не давая освободиться. Но он смог усмирить и успокоить их, всего лишь проявив любовь и заботу. Он влюбился даже в самую темную мою сторону.

Киллиан был лучшим. «Лучший» — то слово, которое ему по-настоящему подходит.

И что для меня было препятствием? Что не давало просто броситься к нему в объятия? Может, меня нужно было хорошенько треснуть, чтобы дурь вылетела из бошки и она снова стала работать исправно?

Но была одна непоколебимая вещь, которая отпугивала меня от Киллиана Кастеллана. Я боялась людей и сближаться с кем-то больше положенного. Боялась быть обманутой, показаться слабой. И такое спокойствие, с которым Киллиан принял мои проблемы, поразило меня. Ведь даже я пугалась из-за своих припадков, а он — нет. Наверное, его твердая уверенность в своей любви ко мне — вот что могло оттолкнуть меня.

К такому я не была готова.

— Он лучший… — произнесла я уже более тихо и менее уверенно, но Себастиан меня не услышал или не обратил внимания на мои слова.

Спустя несколько минут тряски и грохота, а также пары набитых шишек машина неспешно остановилась. Выглянув из окна, я заметила, что мы уже выехали из чащи и оказались у небольшого здания с заколоченными окнами и дверьми. Возле него сидела группа молодых людей, обсуждающих что-то и курящих то ли сигареты, то ли косяки. Они казались расслабленными и самоуверенными, не стыдясь расхаживать без футболок и громко применять крепкие словечки в своем лексиконе. Их тела покрывали мелкие татуировки, не особо качественные, но, кажется, с каким-то смыслом. Они обратили внимание на наш синий фургон и замолчали.

Со старого дивана, который стоял на улице, встал какой-то парень, чьи темные дреды были заплетены в густой хвост. Он неспешно направился к нам, а Майло, выскочив наружу, зашагал ему навстречу.

Я чуть подалась вперед, пытаясь разглядеть их. И только сейчас увидела, как побледнел Марио. Он сидел ровно, но нарочно отвел в сторону взгляд и тихо произнес сквозь зубы, почти не шевеля губами:

— Лисси, сядь обратно и веди себя тихо.

— Что такое? — спросила я, глянув на брата.

— Делай то, что я тебе сказал.

Я вопросительно взглянула на Себастиана, который так же посмотрел на меня. Он послушно сел, почти спрятавшись за спинкой переднего сиденья, и я последовала его примеру. Закралось неприятное чувство, будто то, что мы делаем, — неправильно и даже опасно.

Я выглянула из-за сиденья, пытаясь понять, что там происходит. Майло о чем-то говорил с тем парнем, активно жестикулируя. Видимо, объяснялся. Тот отвечал ему, сначала равнодушно, потом с напором и злостью. Ребята, которые сидели позади Майло и его знакомого, стали поочередно подниматься со своих мест и окружать Андервуда. Я не понимала, что происходит, и от этого становилось страшно. Только немного успокаивало дыхание Марьена, сидевшего на переднем сиденье, за спинкой которого я спряталась. Я увидела руку, опущенную ко мне, и сплела с братом пальцы. Он был моим глотком силы и здравого смысла, когда я терялась в себе и чувствовала, что не выдержу. Я искренне верила, что он подарит мне ощущение безопасности и сейчас.