Время основателей

На следующей неделе начинались рождественские каникулы. Во вторник, двадцатого числа, Гарри, Рон, Ардвик и Пивз сидели в библиотеке, в своем углу. Их всех собрал Ардвик, сказав, что это собрание мародеров, и что у него есть идея. Пивз нетерпеливо подпрыгивал на своем месте.

— Спасибо, что так быстро собрались, — начал Ардвик. — У меня появилась блестящая идея. С завтрашнего дня у нас есть до рождества ровно четыре дня. Помните, мы как–то придумывали, как можно подшутить над всеми в Рождество, и я подумал: почему бы нам не устроить что–то типа соревнования. Я предлагаю на следующие четыре дня устроить войну шуток, и тот, кто выиграет, сможет лично придумать, как подшутить над всеми двадцать пятого. Что вы об этом думаете?

Остальные трое парней заинтересованно на него посмотрели. Пивз задал очевидный вопрос:

— Как именно ты собираешься провести это войну шуток? Как мы определим, кто победил?

— Ну, я уже подумал об этом. Мы напишем свои имена на пергаментах и перемешаем их. Мы попросим кого–нибудь незаинтересованного вытянуть их по порядку. У нас у каждого будет ровно день, чтобы разыграть как можно больше народа, после чего всё будет оцениваться девочками. В субботу вечером мы подсчитаем все баллы и определим, кто был лучшим. Чтобы все было справедливо, мы не скажем девочкам, кто в какой день шутит, только попросим ставить баллы. Тот, у кого будет больше всех баллов, придумает рождественскую шутку.

— Хорошо, я буду участвовать.

— Я тоже.

— И я.

— Замечательно, давайте начнем…

*~*~*

Двадцать первое декабря началось с грохота. Буквально. Когда все студенты сидели в Большом зале за завтраком, над ними раздался грохот, после чего с потолка начали сыпаться тонны конфетти. Никто не остался незадетым, но тем, кто спрятался под столом, было значительно легче. А те, кто были не настолько шустры, быстро пожалели об этом, так как конфетти после соприкосновения с кожей оставляли цветные кружочки на ней, которые исчезнут только через четыре часа. К ужасу учителей, в этот день в классах не было ни одного нераскрашенного студента. Обед прошел не намного лучше, так как тот, кто хотел поперчить еду, чихали до конца дня. Но еще хуже было тем, кто хотел посолить еду — они рыгали всякий раз, как пытались заговорить.

По сговору мародеров главную шутку дня оставили на ужин. В среду, кто попробовал мясо, парили в воздухе на высоте десяти метров. Когда они все–таки спустились на землю, то их ноги, без согласия хозяев, начали отбивать чечетку. Единственными, кто не пострадал, были мародеры и их друзья, так они догадались перед принятием пищи проследить за остальными.

*~*~*

Утро четверга застало слизеринцев, входящих в Большой зал со змеями на голове вместо волос. Они были похожи на медузы Горгоны, и их пристальные взгляды превращали студентов в камень. Статуи появлялись до тех пор, пока слизеринцы не привыкли ни на кого не смотреть, особенно, после того, как превратили в статую собственного декана. Во время обеда равенкловцы оказались в похожей ситуации. У них у всех выросли клювы и крылья, что весьма осложняло принятие пищи. Гриффиндорцы и хаффлпаффцы нашли это происшествие весьма забавным, но их веселье продлилось недолго.

В этот день, за ужином, оба не пострадавших факультета получили свое. Как только студенты садились на свои места, то сразу чувствовали, будто оказались на потолке. Это было то же самое заклинание, под которое попал Гарри в третьем испытании Турнира трех волшебников. Как только заклинание сработало, студенты обоих факультетов начали носиться по залу, крича, что они висят вверх тормашками. Остальная часть школы, пострадавшая с утра, весело смотрела на них. В конце концов, как только все перестали смеяться, трое основателей смогли снять заклинание. Однако, Слизерину предстояло остаться в виде статуи до следующего утра.

*~*~*

Все опасались того, что будет происходить двадцать третьего декабря. К этому времени вся школа узнала, что мародеры затеяли войну шуток. Узнав, что у них есть еще два дня для шуток, студенты старались быть более осторожными. Но, видимо, они были недостаточно бдительны, так как за завтраком множество студентов начали превращаться в желтых канареек. Эффект был достигнут благодаря тому, что на каждом столе появились канареечные помадки. В обед пострадало еще больше народу из–за ирисок гипперъязычков. За равенкловским столом Гарри наклонился к своей подруге и прошептал ей на ухо:

— Возможно, это научит их не брать в рот то, чего они не знают. Я имею в виду то, что если обыкновенная еда была заколдована, то, то, что они видят впервые так и кричит о себе «шутка»!

— Я понимаю, о чем ты. Услышав об этой вашей войне шуток, я решила, что не буду есть ничего до тех пор, пока не увижу, что вы едите это тоже.

— Мудрое решение. Не то, чтобы я знаю, что будет заклято, но те вещи, которые были в моем подарке, я, несомненно, могу узнать.