Время остановится в 12:05

– Оно не могло получиться с первого раза, я знал. Это нормально. Ты задавался вопросами вместо того, чтобы действовать. Ты дал волю воспоминаниям вместо того, чтобы начать с чистого листа. Поэтому ты вернулся. В следующий раз я дам тебе…

– Я сказал: заткнитесь.

Медведь не настаивает. Я справлюсь самостоятельно. Один урок я усвоил: мне не нужны никакие свидетели. Как в прошлом, так и в настоящем. Я был сосредоточен на Ноксе, на его памяти, которая подавляла мое воображение. Но не только в нём была причина неудачи. Первые попытки провалились, потому что я доверился Эдне Пиктон. Я постоянно спрашивал, ожил ли Пиктон от моих действий. Тогда как она знала, что он умер по моей вине. Она не верила мне и препятствовала новой реальности, которую я пытался ей навязать… А сегодня ночью Пиктону было наплевать, что я спасаю его в прошлом. Он думал лишь о том, как бы сбагрить меня куда-нибудь, пока он будет метить территорию у постели своей вдовы.

Но в конечном счете это даже хорошо. Теперь я знаю, что могу доверять только себе. Я ясно вижу все препятствия, подводные камни и мнимых союзников, которые действуют против меня. Теперь я собираюсь создать себе другое подкрепление, которое, я знаю это по опыту, гораздо надежнее всяких абстрактных умствований.

– О чём это ты думаешь? – интересуется медведь.

Я стараюсь быстренько выкинуть всё из головы на случай, если он вздумает в ней покопаться. Не хочу, чтобы он прочел мои мысли. Оборачиваюсь и смотрю на группу подростков, за которой следует отряд людей в униформе. Это бригада по борьбе с малолетними преступниками.

– Зря они так борются с молодежью, – замечает медведь тоном пророка.

– С каких это пор вас интересует молодежь?

– Меня интересует всё. Ты бы это понял, если бы не был так враждебно настроен. Но в твоем возрасте это естественно.

Я не удостаиваю его ответом. Профессор продолжает, смягчившись:

– Ты считаешь меня слишком приземленным. Я чувствую. Но если я устраиваю сцены с Уорреном Бошоттом, то, поверь, это еще и от стыдливости. Чтобы не страдать в открытую.

Его плюшевый живот надувается, и он горестно вздыхает.

– Вот так-то, дружок. Выходит, нужно было умереть, чтобы понять, как я привязан к этой чертовой Эдне. То, что при жизни казалось обузой, вдруг стало нужным позарез. Когда-нибудь сам поймешь…

Лимузин тормозит перед маленьким домиком без палисадника.

Три окна на первом этаже освещены.

– Не звони, – советует медведь. – Помоги мне забраться на крышу, а я потом спущусь по дымоходу. Отличный план, согласись! – радуется он, предвкушая реванш. – Это добьет нашего сердечника.

Я выхожу на тротуар, хватаю ревнивца за нос и выдергиваю из куртки.

– Ты слышал, что я тебе сказал, Томас Дримм?

Да, я слышал. И мысленно посылаю его подальше. Я не должен допускать, чтобы он разжалобил меня своими переживаниями. У меня нет права отвлекаться от главного.

Я иду прямо к крыльцу. В двери сделан лаз для кошки. Чтобы сократить церемонию прощания, я пинком отправляю туда профессора, невзирая на его бурные протесты.

– Развлекайтесь на полную катушку.

Я снова сажусь в машину.

– В казино Лудиленда, пожалуйста.

За четверть часа, что длится поездка, ко мне возвращаются вера и решимость. Я закрываю глаза и представляю себе Бренду в ту ночь, когда она впала в кому. Я еду. Не волнуйся. Я знаю, кто поможет вернуть тебя к жизни.

Реальность № 1 Пленник слоеного пирога

15

Луна освещает казино молочно-белым светом. На пляже перед Чудо-ивой стоит очередь из пяти-шести человек, желающих обнять ее, чтобы выиграть джекпот. Я жду, когда последний игрок, закончив молитву, вернется к игровым автоматам, и тоже подхожу к старому дереву. Оно – последний свидетель моей встречи с Пиктоном. Это у него мне надо искать поддержку, чтобы свидетель превратился в союзника.

Я снова думаю о твоей первой картине, Бренда. О дубе, разросшемся на автозаправке. Обо всех посланиях, которые он передал тебе через эту картину. Это ты научила меня общаться с деревьями задолго до экспериментов моего отца.

Прижавшись животом к дереву и упершись лбом в гладкую кору, я пытаюсь войти с ивой в контакт. Я прошу о помощи. Умоляю, чтобы она стерла из своей памяти смерть Лео Пиктона. А заодно и вред, который в мою предыдущую попытку переписать прошлое нанес ее веткам упавший воздушный змей. А потом стою, отрешившись от всего, в ожидании ответа.

И передо мной возникает образ: моя ручка на куске древесной коры в ореоле листвы. Одновременно по позвоночнику пробегает радостная дрожь. Ива рада помочь мне. Моя просьба ее изумила. Она так отличается от требований джекпота, навязчивого желания денег, суеверий и обманутых ожиданий, с которыми люди обычно приходят к ней. У ивы никогда не было ни возможности, ни желания повлиять на игровые автоматы. Ее магическая власть – просто миф, распространяемый дирекцией казино, в пику казино-конкуренту в центре Нордвиля, которое хвастается статуей-талисманом в саду.